Принц утвердительно кивнул.

— Мне доводилось видеть нечто подобное. Я не знал, для чего предназначено это конкретное заклинание, но предположил, что ничего хорошего оно не несет. Вряд ли его хозяин желал Несмеяне добра, а под перину орешек подложил только потому, что постеснялся сделать ей подарок в открытую.

С этим трудно было не согласиться.

— Ты можешь определить, что там хранится? — с тревогой спросил Аладдин.

— Попробую.

Я была практически уверена, что смогу. Но не люблю давать обещаний, не имея стопроцентной уверенности. Девяноста девяти процентов мне в этом случае недостаточно.

Я поводила рукой над орешком, прислушиваясь к хранившемуся внутри волшебству. «Прислушиваясь» — это, конечно, метафора. В том, что касается волшебства, мы задействуем иной орган чувств, не имеющий отношения к традиционным пяти.

Спутники внимательно следили за моими движениями.

— Заклинание переноса, — уверенно произнесла я, поднимая голову. — В определенный срок (предполагаю, что ночью) волшебство должно было вырваться из скорлупы на свободу и перенести Несмеяну в какое-то место. В какое именно — увы, не знаю.

— Это никак нельзя определить? — спросил Аладдин.

— Заведомо — нет, — развела руками я.

Принц и царевна погрустнели. Конечно, ведь, не зная пункт назначения, невозможно определить, чьих это рук дело.

— Кому это может быть выгодно? — рационально подошел к вопросу Дарьей. — Какова цель похищения?

— Точно не страшный ритуал, в ходе которого необходимо пролить кровь принцессы, — решила хоть немного успокоить присутствующих я. — Все это предрассудки: на самом деле для таких ритуалов нет никакой разницы между принцессой и, скажем, прачкой.

— С причиной все понятно, — заявил Аладдин, как мне показалось, излишне резко. — Кто-то захотел принудить Несмеяну к замужеству и получить обещанные ее отцом полкоролевства.

— Все-таки папина затея с шумными смотринами вышла боком, — выдохнула себе под нос царевна.

— Сомнительная выгода, — скептически протянул Дарьей. — Управлять половиной королевства со всеми его проблемами, долгами, народными волнениями и прочей головной болью.

— Мой отец отлично ведет дела королевства! — возмутилась Несмеяна. — Мы давно выплатили внешний долг, а народных волнений у нас сроду не бывало!

— В любом случае многие мыслят иначе, чем вы, маркиз, — примирительно произнесла я. — Поэтому версия его высочества представляется мне наиболее вероятной. Предлагаю принять ее за рабочую гипотезу.

Дарьен пожал плечами. Дескать, не возражаю, хотя вы по-прежнему меня не убедили.

— Итак, что мы имеем, — принялась размышлять вслух я. — Некто, предположительно метящий на престол мужчина, решил похитить царевну. Для этой цели он приобретает заключенное в орешек заклинание переноса. Кто-то по его поручению подкладывает орешек Несмеяне в постель. Просчитались они в двух пунктах. Во-первых, не ожидали, что царевна приляжет в дневное время: заклинание наверняка настроено на ночь. Во-вторых, не учли, что Несмеяна, в жилах которой течет царская кровь, почувствует «горошину» даже сквозь многочисленные перины.

— Необходимо выяснить, кто за этим стоит, — категорично заявил принц.

— Попробуем… — задумчиво проговорила я, мысленно прикидывая, как сие можно провернуть. — Случившееся стало достоянием гласности?

— Нет, — ответил Аладдин. — Несмеяна решила…

— Может быть, предоставите девушке самой сказать? — язвительно спросил Дарьен.

Принц недовольно сверкнул на него глазами, но, так и быть, замолчал и повернулся к невесте.

— Я испугалась, — призналась та. — Сначала хотела позвать служанок, но потом подумала, что кто-то ведь подложил эту горошину. Ну, или орешек, — поправилась она. — Вот и решила пока во дворце молчать, а рассказать только Аладдину.

— В целом это было очень разумно, — похвалил Дарьен, как-то странно глядя на принца.

Словно это самое «в целом» подразумевало, что выбор доверенного лица был не самым удачным. «А сам ты разве не для того берешь ее в жены, чтобы заграбастать себе полцарства?» — будто спрашивал взглядом он.

Не знаю, прочел ли Аладдин в глазах маркиза то же, что и я, но прищурился в ответ крайне неприязненно. Я недовольно поморщилась. Право слово, что эти мужчины успели не поделить за время столь непродолжительного знакомства?!

— Действительно разумно, — согласилась я, стремясь отвлечь их от этой взаимной неприязни. С первого взгляда она, что ли, вспыхнула? — И существенно облегчит нам задачу. Поступим следующим образом. Сегодня вечером я приму облик Несмеяны и вместо вас, — я обратилась напрямую к царевне, дабы не продолжать говорить о ней в третьем лице, — приду во дворец. Останусь в одиночестве в ваших покоях и дождусь, пока активируется заклинание. И вот тогда я смогу выяснить, куда именно оно должно вас доставить. Едва с орешка спадет скорлупа, это реально будет определить.

— Не годится, — возразил принц.

— Почему? — недоуменно воззрилась на него я.

— Мало ли что еще там, в этой горошине, скрывается. Одна ты туда не пойдешь.

— Аладдин, я же фея, притом, позволю себе отметить, высококвалифицированная. Я знаю, что ничего, кроме заклинания переноса, в орешке нет.

— Все равно. Я пойду с тобой.

— А вы, простите, маг? — насмешливо поинтересовался Дарьен. — Сумеете помочь Элране справиться с колдовскими чарами?

— Вы тоже не маг, — огрызнулся принц. — И да, если понадобится, значит, сумею.

— А про репутацию царевны вы не подумали? — не отставал маркиз. — Появление мужчины в покоях незамужней девушки, да еще и в ночное время, обществом, знаете ли, не одобряется.

— Если Аладдин настаивает, мы что-нибудь придумаем, — заявила я, главным образом для того, чтобы потушить разгорающийся спор. — Я дам ему шапку-невидимку, и он сможет проникнуть в покои Несмеяны незамеченным. Но, Дарьей, — я серьезно взглянула на жениха, — я очень прошу тебя взять на это время царевну под свое покровительство. Никто не должен узнать, что в эту ночь в покоях Несмеяны будет ночевать не она. А ты сможешь и спрятать ее у себя, и защитить в случае необходимости.

— Хорошо, — небрежно бросил маркиз.

На рыцаря без страха и упрека он походил в этот момент меньше всего, однако же я оценила по достоинству его готовность помочь, которой не предшествовали даже краткие секунды колебаний.

Так и случилось, что Несмеяна отправилась в тот день в дом Дарьена, а мы с Аладдином — во дворец. Принять облик царевны не составило для меня труда: работать с иллюзиями я умела и любила. Шапка-невидимка у меня тоже имелась, правда, только одна, но больше было и не нужно. Когда горничная, убедившись, что госпожа легла спать и в ее услугах не нуждается, на цыпочках покинула комнату, Аладдин тихонько задвинул дверной засов и снял шапку.