- Да врет она все. Не отказала, дешевая сука.

- Закрой рот, гнида! – заорал уже я, едва сдерживая себя, чтобы не забить его до смерти. – Ты самое ничтожное создание, посмевшее не просто выкрасть женщин и ребенка, ты посмел поднять руку на девушку. Не хочешь в свое оправдание что-то связное сказать? Глядишь, я бы смягчил наказание.

- Не хочу, не хочу, потому что повторил бы это еще не один раз. Жаль, что не сдохла, тогда бы удовольствие было по круче оргазма. Но как знать, может в будущем, я еще что-нибудь сделаю.

- Если оно у тебя будет. Будущее, - сообщил Дамир и устало прошел к близ стоящему стулу.

- Я и с того света вас достану. Ты сам Булат виноват, что все так случилось, ты только ты.

- Хочу услышать причину.

- А нечего было тогда в клубе руки мне заламывать. Чпокнулись бы с Лапой и все прошло.

- Бл*дь, я устал это слушать, - прорычал Дамир, и я прекрасно его понимал, ведь речь шла о его дочери.

- А чего? Правда это всегда больно? А хотите еще новость открою? По глазам вижу, что хотите.

- В моих глазах, сопляк, только одно желание – скорее с тобой покончить.

- Успеете, а сначала выслушайте, - скалясь как волк, начал этот ублюдок, сплюнув на правую сторону кровь. – У меня свои счеты, у Татки с мамашкой свои. А вы, Дамир, рассказывали своим доченькам, как Шираев насиловали ее мать? Рассказывали, как вы делили жену с другим мужиком?

- Ты совсем страх потерял? – заорал Байер, и руками сжал подлокотники. Было заметно, что он едва сдерживается, чтобы не подняться и не разорвать как тряпку малолетнего подлеца.

- А как отдали Лику в детдом, только бы спасти вашу шкуру. Она знает об этом? Знает, что ценой вашей жизни? Или как вы сразу же пошли трахнули секретаршу свою, чтобы расслабиться и забыться. Ой, не сказали, а я вот сказал.

- Что ты произнес, гаденыш? Повтори, что ты сказал?

- Да знает, ваша ненаглядная доченька, что мать ее трахать как хотели! – с яростью добавил Анросов, и тут же вместе со стулом повалился назад, потому что Дамир не сдержался, и со всей дури вмазал ему по морде.

- Пора заканчивать этот цирк! – рыкнул он, и кивнул ребятам, чтобы они подняли мерзавца.

- Спускайте мальчику штанцы, он писать хочет, - съязвил я, смотря на Павла взглядом наполненным ненавистью.

- Вы че удумали, але, вы че? – занервничал парнишка, но мне было абсолютно плевать на то, что именно он сейчас ощущает, потому что мою девочку он не жалел ни грамма, о чем свидетельствовали синяки на ее нежном теле.

- А че? – спросил в той же манере, что и сопляк, и прошел к накрытому тканью столу, собираясь взять занятную вещицу.

- Ну поговорили и хватит, зачем это? Мужики, не трогайте, вы че? Вы че эти, пидорасы что ли? Мужики?

- Ты кого пидорасами обозвал, попугай? – быдловато спросил Гарик, один из охранников, и рукой сжал яйца Павла, прокручивая те в разные стороны.

- А-а-а-а-а, не надо, нет, не надо!

Гарик отпустил, отряхивая руки и кривясь от того что ему пришлось трогать член, но он тут же пришел в себя и содрал с Анросова штаны, полностью оголяя таз.

- Уроды, гореть вам в аду за то, что вы делаете. Гомосеки недорезанные. Вам же все вернется, слышите? Вернется.

- Тебе уже возвращается, - заметил Дамир, и кивнув на огромные садовые ножницы в моих руках, обратился ко мне: - Позволишь?

- Нет. – сразу же ответил я, смотря в его глаза, и давая понять, что сам сделаю то, что заслужил Паша. Я сам хочу, потому что мне он причинил тройную боль.

- Вернется вам гниды все, вернется, - шипел сквозь зубы, коих оказалось уже мало во рту, ублюдок, шипел и начинал плакать, только вот меня это совершенно не брало. – Они же живы, ничего не произошло. Отпустите меня.

- Отпустить? – задумчиво произнес, медленно приближаясь к нему. Он что, уже обоссался? – Ты обоссался?

- Чтобы твою шлюхи драли во все щели, - заорал он прежде чем я сделал то, чего желал. Я отрезал ему член.

- Чтобы ты никого драть не смог, ушлепок, - прошипел я, в ответ слыша лишь дикий, душераздирающий крик. Он в буквальном смысле истерил.

- Какое удовольствие, не правда ли, Булат? – спросил Дамир, с блеском в глазах наблюдая за тем, как мучается обидчик его дочери.

Мы походили на двоих душевно больных, а может именно так сейчас и было, только вот угрызений совести мы вовсе не испытывали. Анросов получал то, что заслужил, и жалости быть не могла априори. Он напугал всех моих родных, он заставил мерзнуть моего сына, он заставил мерзнуть и голодать маму с Ликой, и он заставил в буквальном смысле мою девочку испытывать ад на земле. Он тронул тех, кто дорог мне на всю жизнь, и я такого не прощаю. Не мужчина моей крови!

- Сейчас ему будет еще лучше! – ответил я, стараясь не смотреть туда, где еще пару минут назад был его член.

Но я смотрел на лицо, умытое слезами и ликовала, что настал час расплаты. И пусть я буду казаться кому-то отродием и ничтожеством, зато я готов бороться за свое со всех сил, и не взирая ни на что! Когда топтали душу Лапочки, когда причиняли непередаваемую боль родителям этой девочки, когда морально уничтожали меня, отняв самых дорогих людей, никто не подумал, как нам всем было больно. Вот и мы теперь с Дамиром не думаем, что Паше больно, мы получаем удовольствие от картины, представшей перед нашим взором. Каждый в итоге получает то, что заслужил.

- Ну как, секс-гигант, хорошо тебе? – съязвил я, и отшвырнул ножницы на пол, после чего размял шею, и посмотрел на ребят, стоящих у дверей в соседнюю комнату. – Говорят, ранки прижигать надо?

- Ч-ч-что? – едва проговорил парень, воя от адской боли, и надеюсь, ему больнее, чем Ангелике. – К-к-ка-ак, з-з-заче-е-ч-чем?

- Чтобы инфекция не попала, - пояснил Дамир, и кивнул ребятам, давая знак.

Один и них вошел в комнату, и уже через несколько секунд вышел, держа в руках раскаленную металлическую монтировку. Пройдя по комнате, он прошел к Байеру и протянул «горячее оружие» ему, после чего сразу же отошел в сторону.

- Всегда мечтал ковать научиться, представляешь, булат? А тут прямо к старости и возможность появилась.

- Вы не… не… нет… вы же доб-б-рые, - выдавил из себя Паша, только я ни хрена не понимал, откуда у него силы? Или пипетка была настолько маленькой, что он даже не почувствовал весь спектр боли?

- Серьезно? – удивился я, и тут же перевел взгляд на будущего тестя. – Дамир Тимурович, я совершенно не добрый.

- Я тем более, - будничным тоном произнес Дамир и не выжидая больше ни секунды, прижег колокола этого ушлепка.

В комнате снова раздался дикий ор, и не знаю, откуда в нем были силы, но он даже не потерял сознание и смотрел на нас так, словно желал убить. Странно, он бил Лапу, а мы добрые? Не бывать такому. У нас произошел обмен – и как по мне, все вышло очень даже прилично. Пусть подонок скажет спасибо, что вообще остался жив, хотя я бы лично ему мозги прострелил.