Пожертвование с благодарностью принимается; все рады, что Гомер Бур столь положительным образом проявил полученное в Сент-Облаке воспитание. Впрочем, никто ничего другого и не ожидал от этого мальчика, о чем он почтительно просит миссис Уортингтон передать Гомеру, а также сказать ему, что д-р Кедр ждет письма от него самого. Д-р Кедр счастлив, что Гомер будет все лето заниматься таким здоровым трудом. Мальчика всем не хватает в Сент-Облаке, он приносил большую пользу, но для д-ра Кедра самое главное, чтобы Гомер был счастлив. Он поздравляет миссис Олив Уортингтон с таким прекрасным сыном, добрым и воспитанным; и всегда будет рад видеть детей у себя в Сент-Облаке; подарок судьбы для всех, что они случайно «наткнулись на приют».

Уилбур Кедр до скрежета стиснул зубы, подумав, что из всего, на что можно наткнуться на свете, нет ничего более жесткого, чем Сент-Облако. А затем, сделав героическое усилие, приступил к той части письма, которая зрела у него в голове вот уже месяц.

«Мой долг сообщить вам еще кое-что о Гомере Буре. У мальчика слабое сердце», — писал д-р Кедр, взвешивая каждое слово. Он был еще более осторожен, чем в разговоре с Уолли и Кенди; писал точно и вместе туманно — именно так стал бы объяснять Гомеру якобы врожденную аномалию его сердца. — В сущности, его письмо Олив Уортингтон было своего рода разминкой перед ответственным матчем. Он как бы бросал в землю семена будущих всходов (чудовищная фраза, но он стал употреблять ее последнее время — унаследованные каталоги начальника станции все-таки сделали свое дело). Д-р Кедр хотел, чтобы Гомер попал в «бархатные рукавицы», как говорят в Мэне.

Олив Уортингтон помянула в письме, что Уолли учит Гомера водить машину, а Кенди плавать. Д-р Кедр издал легкий рык — девица учит плавать! И заключил абзац предостерегающим советом: «Пусть все-таки Гомер не очень увлекается плаванием».

Д-р Кедр не разделял мнения Олив Уортингтон, что юношам надо уметь плавать и водить машину. Сам д-р Кедр не умел ни того ни другого.

«Здесь, в Сент-Облаке, — писал он в „летописи“, — самое главное — знать акушерские приемы и уметь действовать расширителем и кюреткой. Пусть они там в других местах плавают и водят автомобили».

Он показал письмо Олив Уортингтон сестре Анджеле и сестре Эдне; обе читали его, обливаясь слезами. И обе заключили, что миссис Уортингтон — душенька, милая, добрая и интеллигентная, д-р Кедр ворчал: «душенька душенькой», но не странно ли, что мистер Уортингтон почти не присутствует в ее письме? Что с ним такое? Почему фермой управляет жена? — спрашивал он сестер, на что обе с укоризной отвечали, что он всегда готов усмотреть плохое там, где бразды правления в руках женщины. И напомнили Кедру, что у него назначен разговор с Мелони.

Мелони тем временем готовила себя к предстоящей встрече с д-ром Кедром. Лежа в постели, читала и перечитывала строчки своего посвящения Гомеру на титульном листе украденной «Крошки Доррит».

Гомеру «Солнышке» Буру.

На память

О данном слове.

С любовью, Мелони.

Едва сдерживая сердитые слезы, Мелони принялась в который раз читать этот роман Диккенса.

Образ жаркого, слепящего марсельского солнца — гнетущее сияние! — ошеломлял и сбивал с толку. В ее жизни не было ничего, что помогло бы воображению. Да еще такое совпадение — «Солнышку» про солнце! Мелони начинала страницу, теряла нить, еще раз начинала, и снова все путалось. Мелони пришла в ярость.

Отшвырнула книжку и открыла сумочку, где хранилась всякая мелочь — заколки в роговой оправе не было, той самой, что Мэри Агнес украла из кадиллака, а Мелони на другой день выдернула из прически второй по возрасту воспитанницы. Ах вот что! Заколка опять украдена! Мелони подошла к постели Мэри Агнес и нашарила изящную вещицу под подушкой. Волосы у Мелони были короткие, заколка ей была не нужна, да она и не знала, как ей пользуются. Она сунула ее в карман туго натянутых джинсов и ринулась в душевую, где Мэри Агнес мыла голову. Подлетев к крану, Мелони вовсю пустила горячую, почти кипящую воду. Выскочив из-под душа, Мэри Агнес упала на пол, извиваясь от боли — ошпаренное тело стало красным, как помидор. Мелони заломила ей руку за спину и наступила всей своей тяжестью на плечо. Мелони не хотела ничего сломать и, услыхав хруст ключицы, в испуге отскочила от девочки, чье тело из красного сделалось мертвенно-бледным. Мэри Агнес лежала на полу, дрожа и всхлипывая, не смея шевельнуть ни рукой, ни ногой.

— Одевайся, я отведу тебя в больницу, — приказала Мелони. — У тебя что-то сломалось.

— Я не могу двигаться, — прошептала Мэри Агнес.

— Я нечаянно, — сказала Мелони. — Но ведь я запретила тебе прикасаться к моим вещам.

— У тебя короткие волосы, зачем тебе заколка?

— Хочешь, чтобы я тебе еще что-нибудь сломала?

Мэри Агнес хотела замотать головой и не смогла.

— Я не могу двигаться, — повторила она.

Мелони наклонилась, чтобы помочь ей.

— Не трогай меня! — закричала истошно Мэри Агнес.

— Ну и лежи. — Мелони пошла к двери. — И не смей больше прикасаться к моим вещам.

В холле отделения девочек Мелони сказала миссис Гроган, что Мэри Агнес что-то сломала, и отправилась на беседу с д-ром Кедром. Миссис Гроган, естественно, предположила, что Мэри Агнес сломала какую-то вещь — лампу, окно или даже кровать.

— Как тебе нравится книжка? — спросила она Мелони, которая всюду носила с собой «Крошку Доррит», так и не одолев первой страницы.

— Очень медленно читается, — ответила Мелони.

Она вошла в кабинет сестры Анджелы, где ее ждал д-р Кедр, запыхавшись и в легкой испарине.

— Что у тебя за книга? — спросил д-р Кедр.

— «Крошка Доррит» Чарльза Диккенса, — ответила Мелони и села в кресло, почувствовав, как заколка впилась ей в бедро.

— Где ты ее взяла? — спросил д-р Кедр.

— Это подарок, — ответила Мелони, что было в какой-то мере правдой.

— Прекрасно, — ответил Кедр.

— Она очень медленно читается, — пожала плечами Мелони.

Какое-то мгновение они настороженно глядели друг на друга. Затем Кедр слегка улыбнулся, и Мелони в ответ улыбнулась, но она не знала, идет ли ей улыбка, и согнала ее с лица. Поерзала в кресле — заколка стала меньше колоть.

— Он ведь не вернется обратно? — спросила Мелони; д-р Кедр посмотрел на нее почтительно и с опаской, как смотрят на человека, читающего чужие мысли.

— Он нашел работу на лето, — ответил Кедр. — Но конечно, могут подвернуться еще какие-то возможности.

— Можно пойти учиться, — опять пожала плечами Мелони.

— Я очень на это надеюсь, — ответил Кедр.

— Вы, наверное, хотите, чтобы он стал врачом?

На этот раз д-р Кедр изобразил безразличие и тоже пожал плечами.

— Это уж как он сам захочет, — сказал он.