Ему надо было что-то передать, и он хотел сказать это лично своему другу. Срочно. В отличие от Туркина Монк знал об исчезновении «Делфи», «Ориона» и «Пегаса». И пока тянулись эти дни, Монк чувствовал себя больным от беспокойства.

* * *

Когда уехали все гости, кроме одного, копии всех документов, за исключением экземпляров, принадлежащих лично сэру Найджелу, сожгли под строгим наблюдением, пока не остался только пепел, разносимый ветром.

Ирвин улетел вместе с Натансоном, признательный последнему за полёт на его «Граммане» до Вашингтона. По непрослушиваемой системе телефонной связи он с самолёта позвонил в O.K. — округ Колумбия и договорился со старым другом позавтракать вместе, после чего удобно устроился в глубоком кожаном кресле напротив хозяина ранчо.

— Знаю, мы не должны задавать больше вопросов, — произнёс Сол Натансон, разливая по бокалам превосходное «Шардоннэ». — Но можно задать личный вопрос?

— Дорогой мой, конечно. Хотя не могу гарантировать, что отвечу на него.

— Я все равно спрошу. Вы приехали в Вайоминг с надеждой, что совет санкционирует какое-то действие, не так ли?

— Да, полагаю, что да. Но я думал, что вы все сказали лучше, чем я сам мог бы это сказать.

— Мы все были в шоке. Искренне. Но за столом сидели семь евреев. Почему вы?

Найджел Ирвин смотрел на проплывавшие внизу облака. Где-то под ними раскинулись огромные поля пшеницы, и там ещё шла уборка. Столько пищи! Перед его мысленным взором возникла другая картина из далёкого времени: британские томми не в силах сдержать рвоту; водители бульдозеров в масках, защищающих от зловония, сталкивают горы трупов в зияющие рвы; живые скелеты, протягивающие руки с вонючих нар, молча просящие пищи.

— Право, не знаю. Прошёл через это однажды. Не хочу увидеть такое снова. Старомоден, полагаю.

Натансон рассмеялся.

— Старомоден? О'кей, я выпью за это. Вы собираетесь сами поехать в Россию?

— О, не вижу, как можно этого избежать.

— Только берегите себя, друг мой.

— Сол, в нашей службе часто можно было услышать поговорку: есть старые агенты и есть смелые агенты, но нет старых смелых агентов. Я буду осторожен.

* * *

Ирвин остановился в Джорджтауне, и поэтому его друг предложил встретиться в небольшом ресторанчике во французском стиле, который назывался «Ля Шомье», всего в сотне ярдов от отеля «Четыре времени года».

Ирвин пришёл первым, нашёл неподалёку скамью и сел в ожидании друга — старый человек с серебряной сединой, вокруг которого носились лихие молодые роллеры.

Шеф СИС долгое время чаще занимался практической работой, чем директор ЦРУ, и когда ему приходилось бывать в Лэнгли, он находил больше общего со своими коллегами — профессионалами разведки и заместителем директора по оперативной работе. Их связывали простые человеческие отношения, что не всегда оказывалось возможным с политическим ставленником Белого дома.

Подъехало такси, из которого вылез белоголовый американец такого же, как и он, возраста и заплатил шофёру. Ирвин перешёл улицу и похлопал его по плечу.

— Давно не виделись. Как живёшь, Кэри?

По лицу Кэри Джордана расплылась улыбка.

— Найджел, какого чёрта ты тут делаешь? И зачем этот ленч?

— Ты недоволен?

— Ну что ты! Приятно тебя видеть.

— Тогда я все расскажу тебе в ресторане.

Они пришли довольно рано, и ресторан ещё не был заполнен людьми, приходящими в обеденный перерыв. Официант осведомился, какой они предпочитают столик — для курящих или некурящих. Для курящих, сказал Джордан. Ирвин удивлённо поднял бровь: ни один из них не курил.

Но Джордан знал, что делал. Их провели в отдельный кабинет в глубине зала, где их разговор никто не мог услышать.

Официант принёс меню и прейскурант вин. Оба выбрали закуски и мясное блюдо. Ирвин, взглянув на вина Бордо, выбрал превосходное «Бейшевель». Официант просиял: вино было не из дешёвых и довольно долго считалось фирменным в этом ресторане. Через несколько минутой вернулся, показал этикетку, получил знак одобрения, откупорил и разлил.

— Итак, — сказал Кэри Джордан, когда они остались одни, — что привело тебя в эти места? Ностальгия?

— Не совсем. Полагаю, что проблема.

— Что-нибудь связанное с теми сильными мира сего, с которыми ты беседовал в Вайоминге?

— Ах, Кэри, дорогой Кэри, им вообще никогда не следовало увольнять тебя.

— Знаю. Что за проблема?

— В России происходит что-то серьёзное и Очень скверное.

— А что ещё нового?

— Это новое. И хуже, чем обычно. Официальные органы наших стран получили предупреждение — держаться подальше.

— Почему?

— Официальная застенчивость, полагаю.

Джордан фыркнул:

— Ну так что ещё нового?

— В любом случае… на прошлой неделе создалось мнение, что, возможно, кто-то должен поехать и посмотреть.

— Кто-то? Вопреки предупреждению?

— Таково общее мнение.

— Так почему ты обращаешься ко мне? Я в этом не участвую. Все последние двенадцать лет.

— Ты всё ещё разговариваешь с Лэнгли?

— Никто больше не разговаривает с Лэнгли.

— Именно поэтому я обращаюсь к тебе, Кэри. Дело в том, что мне нужен человек, который может поехать в Россию, не привлекая внимания.

— Нелегально?

— Боюсь, что так.

— Против ФСБ?

Когда Горбачёв, накануне своего смещения, расформировал КГБ, Первое главное управление переименовали в Службу внешней разведки (СВР), но оно по-прежнему работало в Ясенево. Второе главное управление, обеспечивающее внутреннюю безопасность, получило название Федеральная служба безопасности (ФСБ).

— Возможно, против ещё более опасного врага…

Кэри Джордан, пережёвывая рыбу, задумался, затем покачал головой:

— Нет, он не поедет. Больше никогда.

— Кто, скажи, пожалуйста? Кто не поедет?

— Парень, о котором я думал. Тоже за бортом, как и я. Но не так стар. Он был хорош! Железные нервы, ловкость, не похож на других, создан для этой работы. Уволен пять лет назад.

— Он ещё жив?

— Насколько я знаю, да. Послушай, а вино хорошее. Не часто я пью такое.

Ирвин отпил из своего бокала.

— А как его звали, этого парня, который не поедет?

— Монк. Джейсон Монк. Говорит по-русски, словно это его родной язык. Лучший вербовщик агентов, какого я когда-либо встречал.

— Ладно, хотя он и не поедет, все равно расскажи мне о Джейсоне Монке.