Мы вошли в дом. Николай не стал хвалиться количеством свободного пространства, а сразу повел меня в гостиную и посадил возле уютно потрескивающего камина, отделанного в стиле Средних веков. На полу примостилась огромная шкура бурого медведя, на стенах висели мечи и щиты, а в углу стояли доспехи. Фантастика! Я как будто переместилась во времени и была дочерью короля Артура, за чьи руку и сердце отважно боролся в турнире рыцарь Хрякин и одержал победу. Теперь я принадлежала только ему.

Колька налил нам шампанского и подал мне бокал. Я не стала противиться и выпила глоток, тем более что к этому неприятному на вкус (лично для меня) напитку прилагались шоколадные конфеты, на которые я и стала усердно налегать, используя в качестве закуски.

– Как провела день? – проявил интерес любимый.

– Выступала на «КВНе». Ничего особенного. А позавчера была у следователя.

– Да? Что-то, я смотрю, ты часто к нему ходишь. Что вас связывает? Начинаю тебя к нему ревновать!

– Глупости! – От мысли, что Хрякин меня практически беспочвенно ревнует, по телу разлилось приятное тепло. Это тепло, наверное, и называется счастьем. – Я хожу к нему по делу.

– Способствуешь продвижению следствия?

– В тот день, скорее, способствовала, – кивнула я. – Передала тот злополучный окровавленный шарф для экспертизы. А обычно наоборот бывает – всячески препятствую. Выдумываю идиотских свидетелей и их не менее идиотские приметы. Ввожу в заблуждение, одним словом.

– Но зачем? – Улыбка непонимания. Что ж, пора поговорить начистоту.

– Ты не понимаешь? Может, ты не понимаешь также, почему твой «Тэмпо» разоряет направо и налево доверчивых вкладчиков, отнимая у них последнее? У одного тыщонку баксов, у другого… Из этого и складывается капитал, верно?

Хрякин с минуту молча разглядывал мое лицо, наверно, пытаясь вспомнить Карла Маркса и его известное произведение, затем весело произнес:

– Так, Образцовой больше не наливать. – И отнял у меня бокал. – Кто сказал тебе такую чушь?

– Грачева. Она учится со мной на одном курсе. Бардо. Тот самый, что стучал в окошко перед отъездом, бомж.

– Хорошо. Пункт первый: Грачева. Почему ты так уверена, что они вкладывали средства именно в мой банк?

– Я же не дура. Она сказала: «Тэмпо».

– Этого не может быть. Почему они не обратились в банк? Возможно, им прислали извещение по ошибке. Почему не обратились в суд, в конце концов?

Я растерялась. Действительно, почему?

– Не знаю, – пожала я плечами.

– Отлично, пункт второй и заключительный: бомж. Что мог бомж вложить в банк?

– Ну, до этого он же не был бомжом!

– Хочешь сказать, он квартиру свою в банк вложил?! Меньше слушай всяких бомжей, они тебе и не такого наговорят. Стыдно признаться, что он алкоголик и квартиру свою пропил, вместе со всем имуществом. Вот тебе и правда.

Да почему ж я дура такая? Все так элементарно разрешилось. Чего ж я раньше молчала? Чего боялась, того, что это окажется правдой? Но не лучше ли прояснить все сразу, чем потом терзать себя, как выяснилось, нелепыми и почти беспочвенными подозрениями?

– Ой, прости, Коль, я как-то не подумала.

– Да, однако ты подумала о том, что я вор. – Николай обиженно засопел и отвернулся.

– Нет! Извини, я думала, что ты просто был не в курсе. Давай менять тему!

Я вернула себе бокал и принялась напиваться. Надо же запить свое горе! Вследствие чего закашлялась.

– Э-э! Дай сюда, тебе вредно пить. Сразу начинаешь полную фигню нести.

Что поделать, он прав. Одно «пррр» в ресторане чего стоит. Я отдала бокал и вплотную занялась коробкой конфет.

– Хочешь, давай поужинаем. Я купил здоровенную пиццу, стоит лишь только разогреть в микроволновке, и ужин готов.

– Не, я уж лучше конфетами поужинаю.

– Господи, – подивился Хрякин, – сколько в одного человека массой в пятьдесят килограммов может вместиться конфет?

– Ой, много… Даже не считай!

Колька посмеялся, и я сочла наше примирение завершенным.

Через энное количество времени я решила покаяться, пользуясь его хорошим расположением духа:

– Знаешь, Коль, мы продолжили расследование…

– Что?! – Принц подпрыгнул и опрокинул на себя слегка початую бутылку. Я кинулась за салфетками и помогла ему вытереть джинсы. – Ты что, с ума сошла? Вы когда-нибудь угомонитесь со своей Катькой?

– Угомонимся…

– Что-то мне не верится!

– …когда найдем убийцу!

– Боже мой! – Коля обхватил голову руками.

– И мне нужна твоя помощь. В расследовании появилось несколько новых и необъяснимых вещей, которые запутали нас по самое некуда.

– Так вам и надо!

– Ну Коль! Ну зайчик! Ну солнышко! Помоги! – заканючила я.

Под сильнейшим напором бабской непроходимой упертости в достижении поставленных целей обычный здравомыслящий мужчина Хрякин сдался и соблаговолил выслушать историю этой самой упертой бабы, а выслушав, изрек:

– Интересненько… – Для меня это была наивысшая похвала. Ему интересно то, что мы нарыли! – Ну и как вы думаете, кто эти двое, что приходили к шантажистке? И вообще, старик этот хоть наполовину вменяем? Ему можно верить?

Я всерьез задумалась.

– Нет.

– Вот утопия! – разозлился возлюбленный. – Чего же ты от меня хочешь?

– Давай пофантазируем, что он и впрямь вменяем и кого-то видел. Кто это мог быть?

– Пофантазируем? – Видимо, Хрякин редко сталкивался с бабскими закидонами. – Фантазировать я люблю, вот только на другую тему. – И хитро мне подмигнул.

– Успеется. – Я также подмигнула. Должен же человек знать, за что страдает!

– Ну ладно. Тогда мужчина – курьер, а женщина приносила квитанции на оплату телефона.

Нет, он издевается надо мной!

– Теперь слушай мою версию. Мужчина – кто-то из троицы похитителей. Я их немного запомнила, двое тех, что сажали нас в машину, были высокого роста. Вполне возможно, что они ходят под Федоткиным. Как тебе?

– Богатая фантазия, – одобрил Николай, кивнув. – Только направляешь ты ее не в то русло.

– Всему свое время, – подмигнула я. Пусть ему лучше думается.

– Позволь раскритиковать. Федоткин не та птица, чтобы убивать подобным образом.

– Но не сам же Федоткин это сделал! Он послал своих людей.

– Это не стиль его людей. Это более похоже, как если бы чокнутый сосед старикашка попросил сделать музыку потише, а шантажистка, вместо того, чтобы сделать потише, послала его подальше, вот он и тюкнул с горя ее клюшкой по балде и от имени Света выбросил в окошко. Так сказать, принес в жертву братьям тьмы, или как там у него…