Максимус прервал бой с гран-шевалье и без всяких изысков ринулся на снижающуюся гондолу. Два мелких дракона попытались преградить ему путь, но он разметал их, невзирая на укусы и удары когтей. Один просто отлетел в сторону, другой, красно-синий оннер-дор,[16]упал на скалы и переломил крыло. Он цеплялся за утес, пытаясь взобраться наверх, из-под его когтей сыпался мел.

Легкий фрегат с двадцатью четырьмя орудиями и мелкой осадкой, отважно дрейфовавший у самого берега, не упустил случая и дал по дракону полный бортовой залп. Оннер-дор с предсмертным криком сорвался в море, где безжалостный прибой разбил его о скалы вместе с остатками экипажа.

Максимус, опустившись на второй транспорт, рвал цепи-постромки. Его вес тянул носильщиков вниз, но они не сдались и сбросили гондолу на берег в тот самый миг, когда Максимус окончательно разорвал цепи. Деревянная скорлупа, рухнув с высоты двадцати футов, треснула и раскидала свой груз, но многие солдаты поднимались и строились в ряды за своими товарищами с первого транспорта.

Максимус тяжело сел позади английских рядов. От него валил пар, из многочисленных ран текла кровь, крылья поникли. Он попытался расправить их и взлететь, но не смог и снова присел, содрогаясь всем телом.

Три-четыре тысячи человек и пять орудий уже закрепились на берегу. Из двадцати тысяч английских солдат большинство составляли ополченцы, которые откровенно боялись драконов и могли вот-вот обратиться в бегство. Здравый смысл подсказывал, что французский военачальник, дождавшись еще примерно трех транспортов, начнет наступать. Французы займут батареи, откроют огонь по британским драконам и окончательно расчистят подходы к берегу.

— Лоуренс, — сказал Отчаянный, повернув назад голову, — вон еще две посудины готовятся к высадке.

— Да, — тихо ответил Лоуренс. — Мы должны попытаться остановить их. Если они сядут, битву на суше можно считать проигранной.

Отчаянный поменял курс так, чтобы оказаться впереди летящего к берегу транспорта, и только тогда спросил:

— Мы ведь не сможем им помешать, правда, Лоуренс?

Передние наблюдатели слышали их разговор, и Лоуренс ответил не только Отчаянному, но и двум юным крыльманам:

— Полная победа вряд ли возможна, но кое-какую помощь Англии мы окажем. Если они будут высаживаться порознь и на менее выгодных позициях, ополчение, быть может, сумеет продержаться какое-то время.

Отчаянный кивнул, и Лоуренсу показалось, что тот разгадал не высказанную до конца правду. Битва проиграна, и эта их попытка имеет скорее символический смысл.

— И еще мы не должны бросать наших друзей, — сказал дракон. — Я думаю, именно это ты всегда называл долгом. Такой долг я могу понять.

— Да, — выговорил Лоуренс с пересохшим горлом. Они обогнали транспорты и оказались над сушей. Ополченцы внизу казались размытым красным пятном. Отчаянный развернулся, чтобы встретить первый транспорт лоб в лоб, и Лоуренс еще успел похлопать его по шее в знак молчаливого понимания.

Французские драконы, завидев впереди землю, воодушевились и прибавили скорости. Передними носильщиками были два пешера, примерно одинаковые по величине и совершенно целехонькие. Лоуренс предоставил Отчаянному решать, на которого напасть первым, и заново зарядил пистолеты.

Отчаянный висел в воздухе, растопырив крылья, точно хотел преградить пешерам дорогу. Тонкая серая паутинка его жабо встопорщилась и просвечивала на солнце. Он сделал вдох, и по всему его телу прошла медленная глубокая дрожь. Бока раздулись, грудная клетка, и без того массивная, выпятилась. Кожа натянулась так, что Лоуренс забеспокоился. Под ним, в могучих легких Отчаянного, перемещался и резонировал воздух.

Рокот нарастал, напоминая барабанную дробь. — «Отчаянный», — одними губами произнес Лоуренс, не в силах вымолвить что-то вслух. Отчаянный исторгал наружу накопленное дыхание. Он раскрыл пасть, и оттуда вырвался рев — не столько звук, сколько сокрушительная сила, от которой самый воздух перед ним поплыл и заколебался.

Когда дымка разошлась, Лоуренс не сразу понял то, что ему открылось. Транспорт разламывался, точно от бортового залпа, легкое дерево крошилось, люди и пушки горохом сыпались в прибой у подножья скал. Уши и челюсти болели, как от сильного удара по голове.

— Лоуренс, по-моему, у меня получилось. — Отчаянный, которого все еще сотрясала дрожь, был скорее поражен, чем обрадован.

Лоуренсу, разделявшему его чувства, до сих пор не повиновался язык.

Четверо драконов так и остались привязанными к разбитому транспорту. У левого переднего текла кровь из ноздрей, он задыхался и вскрикивал. Экипаж, спасая его, спешно отомкнул цепи. Пешер протянул еще четверть мили и сел позади французских рядов. Капитан и весь экипаж тут же спрыгнули наземь, раненый дракон свернулся клубком и принялся тереть морду лапами.

За спиной Лоуренса слышалось громовое «Ура!» британцев и пушечная пальба — это французы вели огонь по Отчаянному.

— Он могут достать нас, сэр, — спешно доложил Мартин.

Отчаянный, услышав это, ушел из-под обстрела и снова замер, паря над морем. Высадка приостановилась. Бойцовые драконы крутились на месте, не смея приблизиться, растерянные не меньше, чем Отчаянный с Лоуренсом. Но французские капитаны могли вскоре опомниться, предпринять совместную атаку против Отчаянного и сбить его. Брать их врасплох следовало прямо сейчас.

— Отчаянный, — сказал капитан, — спускайся и попробуй атаковать их снизу, на уровне скал. Мистер Тернер, предупредите наши корабли внизу выстрелом и дайте им сигнал «ближний бой». Думаю, они нас поймут.

— Ладно, попробую. — Отчаянный снизился и снова стал надуваться. Свой оглушительный выдох он послал в днище висящего над водой транспорта. Дистанция была больше, чем в прошлый раз, поэтому он разнес гондолу не до конца — но по корпусу побежали широкие трещины, и драконы-носильщики засуетились, боясь, что гондола развалится.

Прямо на них летел боевой клин — около шести тяжеловесов с гран-шевалье во главе. Отчаянный вильнул в сторону и по знаку Лоуренса снизился к самой воде, где ждали с полдюжины фрегатов и три линкора. Как только он пронесся мимо, грянули корабельные пушки, и французы заметались, уворачиваясь от картечи и ядер.

— Теперь быстро переходи к следующему, — скомандовал Лоуренс, но Отчаянный и без приказа знал, что нужно делать. Очередной транспорт, самый крупный из всех, несли четыре тяжелых дракона, на палубе реяли вымпелы с золотыми орлами.

— Это ведь его флаги, правда? — крикнул назад Отчаянный. — У них на борту Бонапарт?

— Скорее кто-то из его маршалов! — прокричал Лоуренс против ветра, хотя и его охватило волнение.

Защитники перестраивались в верхнем эшелоне, снова готовясь атаковать, но Отчаянный, опережая их, уже мчался к цели. Большой транспорт, построенный из более прочного дерева, тоже устоял и лишь треснул со звуком пистолетного выстрела. Щепки летели от него во все стороны.