Заметят, — произнёс Сема, наблюдая за тем, как чистый предпринял очередную попытку нападения, окончившуюся распоротой до кости руки одного из небезразличных горожан.

Я был с ним полностью согласен. Вот только всё шло к тому, что ещё пара жертв, и, поддавшись панике, горе бойцы побросают оружие и побегут, подставив спины монстру. А тот явно не упустит такой возможности и просто перебьет их одного за другим. Придётся действовать по-другому.

— Зажимай его! — прокричал я и, подхватив валяющуюся под ногами дубину одного из убитых горожан, подал пример, делая шаг в сторону чистого.

Неприятно, но почему-то на мой призыв обратил внимание только сам чистый. Он повернулся в мою сторону, оскалился и прыгнул, вытянув вперёд руки с острыми когтями, на которых без труда можно было разглядеть куски плоти предыдущих жертв.

Вот только, несмотря на убогую дубинку в руке, я был не простым среднестатистическим горожанином или крестьянином. Потому, я просто шагнул в сторону и ударил его палкой по голове.

Он пытался довернуться в полёте и достать меня когтями, вот только я заблокировал его своей Силой. А дальше дерево столкнулось с костью и проиграло этот неравный бой, приказав долго жить и оставив меня с огрызком дубинки в руках.

Чистый замотал башкой, но тут же попытался подняться. Крепкая у него оказалась голова. Сплошная кость! Я-то рассчитывал, что после такого удара он хоть десяток секунд проваляется оглушённый.

— Бей его! Бей! — закричал я, пиная его по правому локтю.

С другой стороны его рубанул Сёма, оставив глубокую рану, из которой моментально хлынула кровь.

— Не торопись, пусть они сами его добьют, — негромко произнёс я, так, чтобы меня услышал только приятель.

Сёма понял меня верно и, вместо того, чтобы перерубить рычащему чистому шею, подкорректировал удар и снес тому ухо и часть скальпа. После этого он тут же шагнул назад, добавив ему в голову с ноги.

А дальше, воодушевлённые нашим примером, на израненного чистого налетели все остальные. Били они коряво, но зато от души. Чавкающие звуки перемежались хрустом ломаемых костей. Но и даже в такой, откровенно проигрышной ситуации, чистый умудрился вывести из строя двух человек.

Одному он вырвал зубами часть икры, второму располосовал когтями внутреннюю часть бедра, чуть ли не до паха. Первый тут же выбыл из боя, надрываясь от крика и зажимая руками страшную рану. Второй попытался отползти к стене, но ему помешали остальные участники побоища. А дальше он просто истёк кровью, вытекающей из бедренной артерии.

— Погнали дальше, — предложил я Сёме. — Тут они уже сами справятся.

Мы побежали дальше по коридору, прислушиваясь к крикам, чтобы понять, где проходит очередное противостояние с чистыми.

— Горелым пахнет, — произнёс вдруг Сёма, когда мы взбежали по лестнице наверх. — Неужели какой-то идиот догадался поджечь дом?

То, что приятель не ошибся, стало понятно, когда мы оказались на следующем этаже. Тут тоже шел бой, вот только трупов со стороны граждан было значительно больше. И у некоторых из них явно присутствовали следы ожогов.

— Пиромант, — процедил я, глядя на то, как очередной поток пламени вырывается из рук чистого и накрывает группу из трех людей.

За спиной чистого стояли ещё два орденца которые подпитывали его своей силой. Их так же прикрывало шестеро воинов, не давая нападающим подойти на расстояние удара.

Мы тут же включились в бой. Сёма насел на крайнего охранника чистых. Я же дернул руку пироманта, из-за чего, вместо того, чтобы окатить огнём очередных, уже пожалевших, что сюда сунулись, горожан, он ударил в спину своим же, поджарив пятые точки сразу двоим бойцам.

Битва на секунду замерла. На лицах большинства присутствующих отразилось непонимание. Причём даже сам чистый, который и нанёс столь подлый удар, выглядел ошарашенным.

— Они никого не щадят! Даже своих! — закричал я, подливая масло в огонь. — Либо мы их убьём, либо они сожгут весь наш город!

— Что? Мы не… — начал было пиромант, но его голос потонул в яростном рёве оставшихся в живых людей.

Сёма, расправившись со своим противником, напал на следующего. Я слегка помог пылающим праведным гневом горожанам, вовремя дёрнув одного и придержав второго охранника. А потом, когда на пути к чистым не осталось способных их прикрыть воинов, они быстро сдулись.

Обозлённые люди били их с такой яростью, словно чистые были виноваты во всех их бедах. На них словно снизошло боевое безумие, когда не обращаешь внимания на раны и тянешься голыми руками к горлу противника с единственной целью — умереть, но забрать его с собой.

Пока никто не обращал на меня внимания, сосредоточившись на том, чтобы убить своего врага, я потушил очаги возгорания. Не хватало ещё, чтобы начался крупный пожар. И так уже погибло много невинных, если после всего произошедшего к ним можно применить такое слово, людей. Причём в этом была часть нашей вины.

— Сваливаем, — крикнул я Сёме и, убедившись, что он меня услышал, побежал наружу.

Такими умными оказались не только мы. Резиденцию чистых покидало много людей, причём не все с пустыми руками. Кто-то тащил раненных, а кто-то серебряные ложки, вазы и даже ковры.

Мы с Сёмой помогли вытащить раненных и, оказавшись на улице, поспешили затеряться в толпе. А народу тут собралось в несколько раз больше чем было на момент штурма. Причём, судя по доносившимся со всех сторон разговорам, речь шла чуть ли не о том, что тут едва не произошёл прорыв демонов, которых удалось уничтожить ценой огромных потерь. Виновными, естественно, сразу же назначили чистых.

— Неплохо мы на разведку сходили, да, Сёма? — усмехнулся я на ходу, стремясь оказаться от места происшествия как можно дальше.

— И не говори, — хохотнул он в ответ. — Обычных людей только жаль.

— Да, — согласно кивнул я. — Но сам знаешь, не срубив дерева, дом не построишь.

— Меня всегда раздражали подобные фразы, — недовольно произнёс он. — Обычно так говорят, пока сам случайно не попадёшь под топор.

— Но…?

— Но, к сожалению, я вынужден констатировать, что так устроена жизнь, и никуда нам от этого не деться, — приятель тяжело вздохнул.

Я не стал ничего говорить в ответ. Зачем? Он ведь прав. Не устрой мы такую откровенную провокацию, ничего бы не было. Постоял бы народ, покричал, может даже кулаками погрозили, да и разошлись по домам.

С другой стороны, после всего, что произошло, ни