— Альбина Сергеевна? Сможете подъехать ко мне со своей племянницей? У меня для вас потрясающие новости.

Уже через пару часов мы с ней визжали от восторга. Врач порекомендовал нас для экспериментального лечения в европейскую клинику, специализирующую на онкологии нашего типа. Меня смутила платность лечения, но он обрадовал, что клиника как раз набирает группу пациентов для тестирования нового препарата перед патентированием. Мне сложно оказалось разобраться в тонкостях, но отказаться от такого щедрого шанса невозможно.

— Что ж, Ксень, нам надо как-то решить вопрос с визами и деньгами? — тётя Аля светилась вновь вспыхнувшей надеждой, потому что я не смогла скрыть от нее результаты анализов и прогноз врача.

И снова предательски подкралась мысль попросить у Олега. Конечно, в долг… Но я понимала, что отдать не смогу, лучше своими силами.

— Давай продадим квартиру? В конце концов, твоё здоровье важнее, такой шанс упускать нельзя.

Еще три недели бешеных сборов и мандража и вы приземляемся в Германии. Уже к вечеру нас принимают в клинику, где тётю госпитализируют. Я ночую в отеле и весь следующий день ищу жильё, а вечером успеваю навестить её в клинике и при выходе в парке вижу Олега… Мне так показалось…

Мужчина в шляпе, с тростью. В сумерках могло померещиться. Но сердце, пропустив удар, заколотилось как сумасшедшее.

Бесконечные дни октября, в течение которых я бегаю между клиникой и арендуемой чердачной комнатой. И постоянно мёрзну, от дождливой промозглой осени и неподходящей одежды. За это время дважды мне кажется, что узнаю среди случайных встречных Олега.

Скучаю? Безумно. Тоскую? До сих пор. Но упорно продолжаю игнорировать боль, рассчитывая на целительные свойства времени.

Когда выпал первый снег, а я вышла в кофте на улицу, увидела рассыпанные под ногами флаеры местного сэконд-хэнда. Обрадованная, забежала по указанному адресу и подобрала недорогое пальто себе и две шали. С обувью не сложилось, но даже такое приобретение было в радость.

В этот вечер мы с тётей сидели за столиком в комнате отдыха и наслаждались теплом от платков и горячего чая.

— Через неделю возьмут первые анализы для результата, — сообщила мне тётя Аля.

Но по ее посвежевшему виду я очень рассчитывала на хорошие результаты. Мы обсудили наши перспективы возвращения в Краснодар, когда тётя затронула болезненный вопрос.

— А ты не хочешь вернуться к нему?

— Я не смогу…

— Почему? Давай переедем в столицу. Мне все равно где жить, а если я буду рядом с тобой, то даже лучше.

— Я не знаю. Хотя там проще найти работу. Но я боюсь столкнуться с ним.

— Чего ты боишься?

Задумалась, внутри уже столько раз все переварилось и перемешалось, что я давно не отвечала себе на этот вопрос.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Я не смогу снова уйти, слишком люблю его. Если вернусь, то навсегда. Чего боюсь? Что не выдержу рядом, не смогу жить с ним так, как предлагает он, но и уйти не смогу. Я ведь думала, что будет легко. Немного поболеет внутри и перестанет.

— Перестало?

— Нет.

— А ты думаешь, что рядом с ним будет больнее, чем без него?

Я скривилась, вопрос не простой.

— Будет. Каждое утро до самого вечера страх, что не вернется. А когда перестану бояться — значит, уже потеряла его. Он не оставит свой бизнес. Такие люди не заводят семей, не женятся, потому что никто не выдержит этих испытаний.

— А ты на других не смотри, по себе меряй. Вот боишься потерять его, а сама своим отказом уже теряешь раньше времени. Можно жить моментом, копить счастье. А можно жить страхами будущего и хоронить настоящее. Если бы не его бизнес, ушла бы?

Я замотала головой.

— Давай вспомним твоих мать и отца. Она воспитатель, он инженер автопарка — безобидная вроде работа у обоих, но в одно утро ты их проводила и больше они не вернулись. Но была бы ты счастлива, если бы каждый день до трагедии думала о ней?

Я молчала.

— Твоя жизнь до трагедии полна теплых воспоминаний о любящей матери и сильном отце. А после их смерти в душе светлая память о счастливых моментах той жизни. Ради этого стоит жить и копить свое счастье, делиться им с любимым, а не подбирать заранее крышку гроба по размеру.

— Фу такое говорить.

— Но я права! Что толку от твоей боли? Какое счастье ты можешь подарить мужчине своими постоянными страхами? Любят то не за это.

Тут я усмехнулась, потому что Олег был исключением — он как раз любил за страх.

В этот вечер я решила позвонить Кате, с твердым намерением узнать про Олега, но набрала на следующий день.

— Сначала расскажи как вы там? Тёте помогли?

— Откуда ты знаешь?

— Э-ээ… Ну как же?.. Подожди, Олег разве с тобой не связывался по оплате клиники в Германии?

Через пять минут жесткого допроса, я выяснила, что наше лечение все же проплачено Мезуровым, только сделал он все это через больницу в Краснодаре, за моей спиной.

— Я не знала… Как он?

— Не спрашивай.

— Почему?

— Мне велено отвечать, что у него все «окей». Но лучше сама послушай этот его «окей».

Через несколько секунд из трубки раздались громкие хлопки и звон стекла.

— Кать, что это?

— Эм, расставил бутылки на барной стойке и расстреливает из пистолета. Кстати, ни разу не промахнулся!

Я прыснула, представив какой треш сейчас творится в его кабинете.

— У него новая рабыня?

— С твоего отъезда не видела рядом с ним ни одной. И знаешь, подруга, заканчивайте уже лечиться и возвращайся. Еще месяц и от него ничего не останется. Но я тебе этого не говорила! От меня ты слышала только «окей».

— Окей, спасибо Кать.

Я отключила телефон и поймала себя на том, что глупо улыбаюсь, уставившись в пространство. Осталось только заключить сделку с совестью. И тут меня снова ждал разговор с тётей.

Она сильно удивилась помощи Олега и заочно встала на его сторону.