– Да? – быстро ответил он.

– Ты на месте? – спросила Фелиция.

– Ага, начинаем!

– Полиция! Откройте! – громко произнесла она.

Через пару секунд дверь, ведущая на патио, с тихим скрипом приоткрылась.

Страйкер выглянул из-за кустов и увидел Тони Китайца. На самом деле Тони вовсе не был китайцем, а прозвище заработал, потому что оказался единственным белым подростком в банде Гам-Ва, орудовавшей в Ванкувере в конце девяностых. Хилый коротышка, он никогда не отличался крепким телосложением, а со времен их последней встречи отощал еще сильнее.

Все ясно, подсел на свой же товар, подумал Страйкер. Распространенная ошибка.

У Тони Китайца были впалые щеки, вокруг глаз расплылись темные круги. На лице появились новые шрамы; самый крупный тянулся от левого глаза и исчезал под подбородком. Темно-каштановые волосы подстрижены короче, чем раньше, под горшок, сальные, как будто он давно не мылся. Одежда соответствующая: драные голубые джинсы и черная толстовка. Он быстро метнулся через патио, словно таракан, испугавшийся внезапно включенного света, пересек двор, перепрыгнул через изгородь – и тут Страйкер резко ткнул его в грудь локтем.

Тони Китаец отлетел к ограде, стукнулся об нее спиной, споткнулся и упал.

– Какого хрена… – Подняв голову, он посмотрел на детектива мутным взглядом.

– Тони, ты чего это от полиции бегаешь?

– Какого… детектив Страйкер?

– Тронут, тронут! Хорошая у тебя память, – с издевкой произнес Страйкер, хватая парня за руку, и поразился его худобе.

Надев на него наручники, он оглянулся: Фелиция уже спешила к ним. Рывком детектив поднял Тони на ноги и повторил вопрос:

– Ты чего от полиции бегаешь?

– А где ваш ордер?

– Здесь я вопросы задаю!

– Я ничего не делал! Я ж на условном! С офицером встречался вчера! Поэтому пошел ты, чувак, у тебя ничего на меня нет! Ничего!

– Слушай сюда, парень! – тихо произнес Страйкер, схватив его за грудки. – Слушай внимательно! У меня тут три трупа всплыло в машине на Ист-Пендер, и кое-кто из свидетелей утверждает, что за рулем был ты! Это, по-твоему, ничего?

– Я был дома!

– А я разве сказал, когда это произошло? – ехидно спросил Страйкер, наблюдая за тем, как Тони нервно облизывает губы.

– А еще у нас есть пара отпечатков, с руля сняли, – добавила Фелиция. – Хорошие такие пальчики! Думаешь, мы бы стали просто так на тебя время тратить?

– Я спал, ясно? Али К ночевал у меня, он подтвердит!

Страйкер с Фелицией переглянулись. Единственный человек, который мог подтвердить алиби Тони, – тот, кто сидел вместе с ним в фургоне.

– Эх, Эйнштейн… – усмехнулся Страйкер. – Так мы и Али уже вычислили, он там тоже отметился. Долго будешь нам сказки рассказывать?

У Тони отвисла челюсть, и он замолчал.

– Да в твоем алиби дырок больше, чем в швейцарском сыре, – пошутил Страйкер и встряхнул Тони посильнее. – Мне плевать, где вы взяли эту тачку, понял? – прошептал он. – Меня трупы интересуют!

– Да говорю ж тебе, меня в этом фургоне ваще не было!

– А я что-то говорил про фургон?

– Я… мне… мне нужен адвокат! – поняв, что проговорился, занервничал Тони.

– Эти трупы связаны с убийством школьников, – кивнув, продолжал Страйкер. – Уж не знаю, как ты влез в такое дерьмо, но в фургоне ты точно был! Так что можешь спасти свою задницу и выложить нам все как на духу. Или можем попробовать по-плохому!

– Мне нужен адвокат, хрен я без него что-то скажу!

– Чудесно, – повернулся к Фелиции Страйкер. – Тогда переходим к плану «Б».

Красная Маска очнулся на влажном столе, весь покрытый потом. В комнате было холодно, ужасно холодно… И снова этот запах…

Он услышал звук льющейся из крана воды, а потом увидел у раковины старика, его согнутую артрозом спину. Старик мыл стальные инструменты, но, видимо почувствовав, что пациент очнулся, обернулся и внимательно посмотрел на Красную Маску.

– Ты потерял сознание.

– Пуля удалена? – с трудом произнес тот, обнаружив, что не помнит.

Старик шаркающими шагами подошел к столу и положил Красной Маске в раскрытую ладонь сплющенный кусок свинца:

– Вот она. Приносящая горе. Тебе на память, ты заслужил.

– Мне надо идти. – Красная Маска посмотрел на источник боли, оказавшийся таким крошечным.

– Куда тебе идти? – замахал на него руками старик. – Тело слабое, очень слабое!

– Зато дух силен!

– Дух живет в теле!

Красная Маска с усилием сел и застонал. Боль не прошла и даже не ослабла, просто стала другой: менее острой, более рассредоточенной. Свесив ноги со стола, он осторожно встал. Ноги задрожали, но ему удалось устоять.

– Я в долгу перед вами.

– Надо принимать лекарство, – засуетился старик, протягивая ему пузырек с таблетками. – Раз в час. Чтобы победить инфекцию!

Красная Маска засунул пузырек в карман джинсов, но старик дотронулся до его плеча и попытался еще раз:

– Твоему телу нужен отдых.

– Отдохну, когда сдохну.

– Будешь так себя вести, сдохнешь очень быстро…

Красная Маска пошел к выходу, но сначала сделал то, чего не делал очень-очень давно… сколько себя помнил: сложил ладони перед грудью и низко поклонился старику в знак уважения и благодарности за то, что тот спас ему жизнь.

Или, по крайней мере, отсрочил смерть.

С трудом взобравшись по крутой бетонной лестнице, он совсем выбился из сил. На мгновение остановился под козырьком, а потом сделал шаг вперед, чувствуя, как на лицо упали капли дождя. Всего несколько капель, но этого оказалось достаточно…

Достаточно, чтобы оживить воспоминания давно минувших дней.

Красная Маска снова стал ребенком. Слабым, одиноким.

Без имени.

А если точнее, ребенком номер 157, теперь его называли так. Он стоял на цыпочках и с замирающим от ужаса сердцем смотрел через стальную решетку в окне на то, что происходило в блоке Д.

Туда увели старика, и оттуда ему не суждено выйти.

– На кого работаешь? – спросил инспектор в голубой униформе.

Старик задрожал. Он сидел на коленях, голый по пояс, тонкие штаны были изодраны в лохмотья. С обгоревшего на солнце лба капала кровь и пот, стекая по морщинистым щекам. В длинной клочковатой бороде проглядывала седина.

– Ни на кого, я ни на кого не работаю! – с душераздирающим отчаянием произнес старик.