– Чем занимался раньше? – продолжал допрос человек в голубой форме.

– Я же много раз говорил вам… – взмолился старик, всплеснув худыми, словно ветви старого дерева, руками.

– В бак его! – отчеканил надзиратель.

Старик закричал, замахал руками, но к нему тут же подошли охранники. Они всегда появлялись из ниоткуда в этой жуткой серой одежде. Старика подхватили, словно перышко, и потащили, а он был слишком истощен и слаб, чтобы дать отпор. Ему связали руки за спиной и проволокли через всю комнату к железному баку с водой. Вода отвратительно воняла, так что запах чувствовал даже ребенок-157 в своей камере. В этой воде утопили уже сотни людей – включая жену старика, ее забрали еще до полудня.

– Я ничего не сделал! – вопил старик. – Ничего! Я ни в чем не ви…

Охранники опустили его голову под воду, и крики затихли. Им на смену пришел громкий плеск. Отчаянные, бешеные звуки. Старик бился, словно рыба, сражающаяся за жизнь, дергал ногами и выгибался, а вода в баке плескалась и переливалась через край.

Ребенок-157 наблюдал за этим через окошко двери, не в силах отвести взгляд.

В комнате было жарко и душно, лето выдалось знойное, но мальчика трясло от холода. Точнее, от леденящего ужаса. Он долго наблюдал за тем, что происходило: охранники на несколько секунд вытаскивали старика из воды, задавали какие-то вопросы, а потом снова резко окунали, если он отвечал не то, что им хотелось слышать. Каждый раз из бака на пол и стены выливалась вода. Иногда капли долетали до ребенка-157 и попадали ему на лицо.

Пытка продолжалась долго. Очень долго.

В какой-то момент старик не выдержал, а может быть, охранники просто немного передержали его под водой. Неважно. В любом случае, когда они вытащили его из бака, голова безжизненно упала на грудь и он ударился лицом о железный край.

Все кончено.

Дядя умер.

Дознаватель записал что-то в блокнот, а потом обвел глазами зарешеченные окна камер. Холодный взгляд остановился на ребенке-157.

– Ведите следующего!

Красная Маска резко вздрогнул и очнулся. Холодные капли дождя стекали по лицу, и он не сразу понял, что это не брызги из пыточной камеры, а падающий с неба дождь. Самый обычный дождь.

– Дядя… – прошептал он.

Уже много лет он не произносил этого слова вслух.

Сбитый с толку неожиданно нахлынувшими воспоминаниями, он свернул в сторону Кингсвей и Руперт. Там он должен был встретиться с человеком, который контролировал всю его жизнь, подобно духам, распоряжавшимся его судьбой. С человеком, который был его наставником с детских лет. Единственным утешением. Последним шансом в этом мире, где прощения не существует.

Он шел на встречу с Шенг Фа.

В городской тюрьме Ванкувера выдался на удивление спокойный день. В камере предварительного задержания никого, в комнате для обыска – тоже. Оказалось, что комендант Коннорс на больничном, и Страйкер счел это хорошим знаком. Коннорс на этом посту служил недавно и чересчур скрупулезно соблюдал правила приемки арестантов и все процедуры, а по плану Страйкера о процедурах на некоторое время следовало забыть.

Так что для всех будет лучше, если Коннорс об этом не узнает.

Страйкер сказал водителю автозака оставить Тони Китайца в темном и душном кузове, а сам сдал свой «зауэр» на хранение и встал перед камерой наблюдения, ожидая, пока охранники впустят его. Дверь с жужжанием открылась, и детектив подошел к регистратуре. Дежурного, молодого черного парня в огромных очках и с усталым лицом, он видел впервые.

– У меня тут арестант в автозаке, – сообщил ему Страйкер, – пусть пока посидит.

– Конечно, детектив.

В тюрьму Страйкер приехал один. Фелиция отправилась в главное управление на Мейн-стрит, 312, чтобы продолжить работу над версией с дискуссионным клубом, и слава богу. Им отчаянно нужна вся имеющаяся информация, а здесь ему лучше было работать в одиночку. В особенности сейчас.

Иногда предпочтительнее действовать в духе старой, проверенной временем школы.

За тридцать лет существования городская тюрьма мало изменилась. Конечно, не так давно ввели новые правила и процедуры, новые анкеты поступления и схему проверки и безопасности, но сама суть тюрьмы осталась неизменной: плохое место. Место, где не прощают ошибок. Темные мрачные стены, тусклое освещение, запах испражнений и хлорки – фирменный аромат трущоб.

План Страйкер продумал до мелочей. Он выбрал второй блок, потому что это давало психологическое преимущество: туда надо было довольно долго спускаться по узкой лестнице, погружаясь в самые недра тюрьмы. Камера номер девять – потому что ее только недавно переоборудовали для временного содержания под стражей для тех случаев, когда задержанных оказывалось слишком много. Переоборудовали – громкое слово, одно название. На самом деле когда-то здесь была комната обыска, а значит, камера номер девять осталась одним из немногих мест в тюрьме, где так и не установили камеры видеонаблюдения.

Дверь в камеру была открыта, Страйкер зашел. Небольшая комната, десять на десять футов, две железные кровати, две лампы дневного света. Чересчур ярко, подумал Страйкер, потом залез на кровать и выкрутил одну, чтобы в камере стало потемнее.

– Ты у нас в долгу, – произнес за его спиной чей-то голос.

Страйкер обернулся и увидел констебля Криса Пембертона и детектива Пинкертона Морнингстара. Это были два самых крупных парня во всем отделе: ростом под метр девяносто и весом за сотню. В белой тонкой тюремной робе Пембертон напоминал фашиста с квадратной челюстью, а Морнингстар и так походил на жуткого негра, грозу любой тюрьмы. Просто идеальные актеры!

– Я тут поднассал в углу, чтобы более убедительно смотрелось. – Страйкер подмигнул Морнингстару, но тот почему-то даже не улыбнулся.

– Давай просто покончим побыстрей с этим делом, ладно? – хмуро заявил он, толкнув под ребра захихикавшего Пембертона.

Страйкер и сам не собирался долго тянуть резину: каждая минута была на счету.

Пембертон и Морнингстар зашли в камеру, Страйкер прикрыл за ними дверь, поднялся наверх и принялся за работу. Спустя десять минут он провел Тони Китайца через комнату для обыска, где тот переоделся в робу, ругаясь и понося детектива на чем свет стоит. Подобные фокусы Страйкер видел тысячу раз, поэтому и ухом не повел. Они спустились по северной лестнице. Ухмыльнувшись, Страйкер шепнул Тони на ухо:

– Смертник идет!

Наркодилер промолчал. Дойдя до второго блока, Тони остановился у камеры номер шесть, но не успел он зайти туда, как Страйкер схватил его за плечо.

– Погоди, неувязочка вышла! – весело сообщил он и повел его дальше по узкому серому коридору к камере номер девять, где их уже поджидали Пембертон и Морнингстар.