— Если бы королю требовались еще воины, он послал бы за ними. Скажите своему племяннику, что он должен оставаться в Торрхеновом Уделе, как приказал его лорд-отец.

— Непременно скажу, сир, — заверил Леобальд и лишь тогда заговорил о леди Хорнвуд. Бедняжка — ни мужа, чтобы отстоять ее земли, ни сына, чтобы их унаследовать. Его леди-жена тоже Хорнвуд, сестра покойного лорда Халиса, как им, без сомнения, известно. — Пустой дом — печальный дом. Я подумываю, не отдать ли мне своего младшего сына леди Донелле — пусть воспитывает его, как своего. Беренду скоро десять, он славный парнишка и ее родной племянник. С ним ей будет веселее, и он даже мог бы принять имя Хорнвуд…

— Если его назначат наследником? — вставил мейстер Лювин.

— …И продолжил бы их род, — закончил Леобальд. Бран знал, что полагается сказать теперь.

— Благодарю вас за ваше предложение, милорд, — выпалил он, опередив сира Родрика. — Мы направим его на рассмотрение моему брату Роббу — ну и леди Хорнвуд, конечно.

Леобальд, видимо, удивился тому, что Бран подал голос.

— Благодарю, мой принц, — сказал он, но Бран увидел в его светло-голубых глазах жалость с примесью чего-то еще — радуется, наверно, что этот калека не его сын. На миг Бран возненавидел этого человека.

Зато мейстеру Лювину Леобальд понравился.

— Пожалуй, Верен Толхарт — наилучший выход, — сказал он, когда тот ушел. — По крови он наполовину Хорнвуд, и если он возьмет имя своего дяди…

— …он все-таки останется мальчиком, — сказал сир Родрик, — и трудновато ему будет отстоять свои земли от таких, как Морс Амбер или этот бастард Русе Болтона. Надо подумать как следует и подать Роббу дельный совет, прежде чем он примет решение.

— Надо будет принять в расчет и то, какой лорд Роббу больше выгоден. Речные земли — часть его королевства. Быть может, Робб пожелает скрепить этот союз, выдав леди Хорнвуд за одного из лордов Трезубца? Блэквуда, скажем, или Фрея.

— Она может взять одного из наших Фреев, — предложил Бран, — Пусть хоть обоих забирает, если охота.

— Это недобрые слова, мой принц, — мягко пожурил сир Родрик.

Уолдеры тоже недобрые. Бран хмуро опустил глаза и промолчал. В последующие дни из других усадеб прилетели вороны с письмами, выражающими сожаление. Бастарда из Дредфорта не будет на празднике, Мормонты и Карстарки ушли на юг с Роббом, лорд Локе слишком стар, чтобы пуститься в путь, леди Флинт ждет ребенка, во Вдовьем Дозоре заразная болезнь. В конце концов все главные вассалы дома Старков как-то известили о себе, кроме Хоуленда Рида, островного жителя, давно уже не вылезавшего из своих болот, и Сервинов, чей замок стоял всего в половине дня езды от Винтерфелла. Лорд Сервин был в плену у Ланнистеров, но сын его, четырнадцатилетний подросток, одним ясным ветреным утром прибыл с двумя десятками копейщиков. Бран скакал на Плясунье по двору, когда они въехали в ворота, и пустился рысью им навстречу. Клей Сервин всегда дружил с Браном и его братьями.

— Доброе утро, Бран, — весело воскликнул Клей. — Или тебя теперь надо называть принц Бран?

— Только если захочешь.

— А почему бы нет? — засмеялся Клей. — У нас теперь все короли да принцы. Станнис и в Винтерфелл прислал письмо?

— Станнис? Не знаю.

— Он теперь тоже король. Он пишет, что королева Серсея спала со своим братом, поэтому Джоффри — бастард.

— Джоффри Дурное Семя, — проворчал один из рыцарей Сервина. — Не диво, что он так вероломен, раз у него отец Цареубийца.

— Да, — подхватил другой, — боги не терпят кровосмешения. Вспомните, как они низвергли Таргариенов.

У Брана пресеклось дыхание, словно чья-то гигантская рука стиснула ему грудь. Он почувствовал, что падает, и отчаянно вцепился в поводья Плясуньи.

Должно быть, ужас отразился у него на лице, потому что Клей сказал:

— Бран! Тебе нехорошо? Ну, объявился еще один король — что тут такого?

— Робб и его побьет. — Бран повернул Плясунью к конюшне под удивленными взглядами Сервина и его свиты. В ушах у него шумело, и он упал бы, не будь он привязан к седлу.

В ту ночь он молил отцовских богов не посылать ему сновидений. Но боги, если и слышали, не вняли его мольбе — кошмар, который они ему послали, был хуже всякого волчьего сна.

— Лети или умри! — вскричала трехглазая ворона, клюнув его. Он плакал и просил, но ворона не знала жалости. Она выклевала ему сперва левый глаз, потом правый, а когда он ослеп, клюнула его в лоб, вогнав свой страшный острый клюв глубоко в череп. Он завопил так, что легкие чуть не лопнули. Голову ему словно топором раскололи, но когда ворона выдернула свой клюв, вымазанный мозгами и облепленный осколками кости, Бран снова прозрел. То, что он увидел, заставило его ахнуть от страха. Он цеплялся за башню в несколько миль высотой — пальцы у него скользили, ногти скребли по камню, ноги — дурацкие, бесполезные, неживые ноги — тянули вниз.

— Помогите! — закричал Бран. В небе над ним появился золотой человек и поднял его на башню.

— Чего не сделаешь ради любви, — тихо произнес человек и швырнул Брана в воздух.

— Сон у меня уже не тот, что в молодости, — сказал великий мейстер Пицель, словно желая извиниться за назначенную на рассвете встречу. — Лучше уж встать еще затемно, чем ворочаться без сна в постели, думая о незавершенных делах. — Его тяжелые веки вопреки словам придавали ему сонный вид.

В комнатах под вороньей вышкой служанка мейстера подала им вареные яйца, компот из слив и овсянку, а Пицель прочел молитву.

— В наши печальные времена, когда повсюду голод, я стараюсь ограничиваться самыми скромными кушаньями.

— Похвально. — Тирион облупил большое коричневое яйцо, некстати напомнившее ему лысую голову великого мейстера. — Но я иного мнения. Я съедаю все, что есть, — на случай если завтра этого не будет. А что, ваши вороны тоже рано поднимаются?

Пицель огладил белоснежную бороду, ниспадающую ему на грудь.

— О да. Послать за пером и чернилами после завтрака?

— Нет нужды. — Тирион положил на стол рядом с тарелкой два пергамента, туго скатанные в трубочку и запечатанные воском с обоих концов. — Отошлите вашу девушку, чтобы мы могли поговорить.

— Оставь нас, дитя, — приказал Пицель, и служанка поспешно вышла. — Итак, эти письма…

— Предназначаются для Дорана Мартелла, принца Дорнийского. — Тирион откусил верхушку яйца — ему недоставало соли. — Здесь две копии одного и того же письма. Пошлите самых быстрых своих птиц — это дело чрезвычайной важности.

— Я отправлю их сразу после завтрака.

— Отправьте лучше сейчас. Компот может подождать, а вот государство едва ли. Лорд Ренли ведет свое войско по Дороге Роз, и никто не знает, когда лорд Станнис отплывет с Драконьего Камня.