— Если так угодно милорду… — заморгал Пицель.

— Ему угодно.

— Мой долг служить вам. — Пицель величественно поднялся на ноги, звякнув своей цепью. Она была тяжелая — в нее входило около дюжины мейстерских ожерелий, сплетенных вместе и украшенных драгоценными камнями. Тириону казалось, что золота, серебра и платины в ней гораздо больше, чем звеньев из неблагородных металлов.

Пицель поворачивался так медленно, что Тирион успел доесть яйцо и попробовать компот — водянистый и сильно разваренный, — прежде чем услышал хлопанье крыльев. Тогда он встал, увидел ворона, особенно черного на рассветном небе, и торопливо направился к полкам в дальнем углу комнаты.

Аптека мейстера являла собой внушительное зрелище: десятки горшочков, запечатанных воском, сотни закупоренных пузырьков, флаконы матового стекла, бесчисленные кувшины с сушеными травами. Каждый сосуд был снабжен ярлычком, надписанным аккуратной рукой мейстера. «Какой упорядоченный ум», — подумал Тирион. В самом деле — стоило посмотреть повнимательнее, чтобы понять, что здесь всякому снадобью отведено свое место. И сколь любопытны эти снадобья. Тирион заметил «сладкий сон» и «ночную тень», маковое молоко, «слезы Лисса», порошок сероголова, «волчью смерть» и «пляску демона», яд василиска, слепыш, «вдовью кровь»…

Встав на цыпочки, он снял с верхней полки маленький запыленный пузырек, прочел ярлык, улыбнулся и сунул бутылочку в рукав.

Он сидел за столом и облупливал второе яйцо, когда великий мейстер осторожно слез по лесенке.

— Готово, милорд, — сообщил старец и сел. — Такие дела лучше исполнять незамедлительно, истинно так… чрезвычайной важности, вы говорите?

— Да-да. — В овсянку, чересчур густую, не помешало бы добавить масла и меда. Теперь в Королевской Гавани, правда, трудно достать и то, и другое, но в замке лорда Джайлса всего вдоволь. Половину своей провизии замок получал либо от него, либо с земель леди Танды. Росби и Стокворт располагались немного к северу от города, и война еще не затронула их.

— Принцу Дорнийскому. Могу ли я узнать…

— Лучше не надо.

— Воля ваша. — Любопытство Пицеля так назрело, что Тирион почти чувствовал его вкус. — Может быть, королевский совет…

Тирион постучал деревянной ложкой по краю миски.

— Совет существует, чтобы советовать королю, мейстер.

— Именно так — а наш король…

— …тринадцатилетний мальчик. И от его имени говорю я.

— Конечно, конечно. На то вы и десница. Но превосходнейшая ваша сестра, королева Серсея, она…

— …несет тяжкое бремя на своих прелестных белых плечах. Я не намерен усугублять это бремя. А вы? — Тирион наклонил голову, вперив в великого мейстера испытующий взгляд.

Пицель опустил глаза в тарелку. Разномастные радужки Тириона, черная и зеленая, чем-то беспокоили людей — он это знал и пользовался этим вовсю.

— Вы, безусловно, правы, милорд, — произнес старик между двумя ложками компота. — Это очень благородно с вашей стороны — так… щадить королеву.

— Такой уж я человек. — Тирион вернулся к невкусной овсянке. — Заботливый. В конце концов, Серсея — моя любимая сестра.

— И женщина к тому же. Весьма незаурядная женщина, но все же… нелегко особе слабого пола вникать во все государственные дела.

Нашлась тоже нежная голубка. Спросите о ней Эддарда Старка.

— Я рад, что нашел в вас единомышленника. Благодарю за угощение — но мне предстоит длинный день. — Тирион слез со стула. — Уведомьте меня в случае получения ответа из Дорна.

— Непременно, милорд.

— Меня и больше никого.

— О… разумеется. — Покрытая пятнами рука Пицеля вцепилась в бороду — так утопающий цепляется за веревку, — и это порадовало Тириона. «Первый», — подумал он.

С трудом спустившись по лестнице, он вышел во двор. Солнце уже поднялось довольно высоко, и замок начал просыпаться. По стенам вышагивали часовые, рыцари и латники бились на затупленных мечах. Бронн сидел на кромке колодца. Две хорошенькие служанки пробежали мимо, неся большую корзину с тростником, но наемник даже не посмотрел на них.

— Бронн, ты приводишь меня в отчаяние, — сказал Тирион. — Такая прелестная картинка, а ты смотришь на олухов, гремящих железом.

— В этом городе около сотни заведений, где я за стертый медный грош могу получить бабенку, какую захочу, — а вот наблюдение за этими олухами может когда-нибудь спасти мне жизнь. Кто этот парень в клетчатом синем камзоле, с тремя глазами на щите?

— Какой-то межевой рыцарь. Таллад, как он себя именует. А что?

Бронн откинул волосы с глаз.

— Он из них самый лучший — но и у него свой ритм. Когда он атакует, то наносит одни и те же удары в одном и том же порядке. — Бронн усмехнулся. — В стычке со мной это его погубит.

— Он присягнул Джоффри и вряд ли станет драться с тобой. — Тирион двинулся через двор, Бронн рядом, приноравливаясь к его коротким шажкам. За последние дни наемник приобрел почти пристойный вид. Он вымыл и причесал свои темные волосы, был свежевыбрит и носил черный панцирь офицера городской стражи. Ланнистерский багряный, плащ у него на плечах имел узор из золотых рук — плащ подарил Бронну Тирион, когда назначил его капитаном своей личной гвардии.

— Много ли у нас сегодня просителей?

— Тридцать с лишком. Почти все с жалобами или хотят поклянчить чего-то, как всегда. В том числе и твоя любимица.

Тирион застонал:

— Леди Танда?

— Ее паж. Она опять зовет тебя на ужин. Будет олений окорок, фаршированный гусь под соусом из шелковицы и…

— …ее дочь, — кисло завершил Тирион. Со дня его прибытия в Красный Замок леди Танда повела против него кампанию, опираясь на неисчерпаемый арсенал пирогов с миногой, дикой кабанятины и взбитых сливок. Видимо, она забрала себе в голову, что знатный карлик прекрасно подойдет в мужья ее дочери Лоллис — крупной, рыхлой, слабоумной девице, все еще девственной, по слухам, в свои тридцать три года. — Передай ей мои сожаления.

— Ты не любишь фаршированного гуся? — съехидничал Бронн.

— Ешь его сам, а заодно и женись на девице. А еще лучше пошли Шаггу.

— Шагга скорее съест девицу и женится на гусыне. Притом Лоллис тяжелее его.

— Это верно, — согласился Тирион, проходя по крытой галерее между двумя башнями. — Кому еще до меня нужда?

Наемник посерьезнел.

— Там ждет ростовщик из Браавоса с какими-то бумагами — он хочет видеть короля по поводу некого долга.

— Джофф умеет считать только до двадцати. Отправь ростовщика к Мизинцу — этот с ним поладит. Еще?

— Какой-то лордик с Трезубца говорит, что люди твоего отца сожгли его замок, изнасиловали жену и перебили всех крестьян.