Не могу точно сказать сколько мы летели, но этого времени оказалось достаточно, чтобы я привык к этому странному полёту и отсутствию твёрдой почвы под ногами. Мне даже начало это нравится. Невероятная лёгкость и плавность, никакого дискомфорта. Чёрт, да тут даже дышится так легко, словно вокруг чистый горный воздух, а не темнота космоса.

— Мы подлетаем к краю мира, — неожиданно произнесла Абисса, нарушая тишину. — Когда-то, чтобы долететь до его края, нужно было потратить гораздо больше времени.

— Ты скучаешь по тем временам? — из интереса спросил я её.

— Немного, — кивнула она головой. — А сейчас, смотри внимательно, с обратной стороны мира ты сможешь увидеть инферно.

И правда, повернув голову я начал замечать необычные участки в плите мира. До сего момента, толща земли, каменных плит и ещё каких-то пород выглядели естественно, словно бы смотришь на срез земной коры. Но чем ниже мы спускались, тем больше появлялось необычных участков. Тут и там появлялись багровые наросты, словно эдакие волдыри на подбрюшье мира. Поначалу их было немного, они шли чёткими линиями, словно эдакие кровеносные сосуды, но дальше, они начали разрастаться. Вскоре, стало понятно что чуть ли ни вся оборотная сторона мир являет собой крупный багровый нарост. Это очень напомнило мне этакую медузу. Центр её массивен и глубок, а те самые сосуды, как щупальца, обхватывают мир по краям. Наверняка это проходы в инферно. Раньше их не было, но с расширением мира, они вновь встали на своё место.

— Когда-то, в далёком, таком далёком прошлом, когда я ещё не существовала, наш мир не был таким. Инферно не было. По сути, это другой мир, который спасся от своего уничтожения присосавшись к нашему миру как пиявка.

— Почему же боги не уничтожили его?

— Пытались и далеко не один раз. Сейчас, инферно настолько сросся с нашим миром, что даже после раскола, части мира возвращаются с кусками инферно. Его уже невозможно искоренить. С ним можно только мириться.

— Но ведь это не то, что ты хотела мне показать? — спросил я её.

— Нет, не то. Нам ещё немного ниже. За пелену сокрытия мира, — ответила она и мы ещё немного ускорились.

Я не стал её спрашивать что такое пелена сокрытия мира. Зачем, если вскоре всё и так станет понятно. Я уже чувствую, что мы к чему-то приближаемся. И это что-то, невероятно мощное. Настолько мощное, что даже гудит словно трансформаторная будка.

— Я проведу тебя за пелену сокрытия нашего мира и покажу то, что никто из смертных никогда не видел, — наконец произнесла Абисса, когда мы остановились перед незримым, но очень мощным барьером. — Об одном тебя прошу, не вздумай отпускать мою руку. Сколь бы больно не было, сколь бы зол ты не стал. Не отпускай. Отпустишь и ты умрёшь. Космос, это не то место, где можно обойтись без защитного кокона бога. Даже я не смогу тебя оживить, если ты умрёшь в вечной пустоте.

— Хорошо, я тебя услышал, — произнёс я и крепче сжал ладонь богини.

В следующий момент, мы медленно поплыли вперёд. Когда мы попали под действие пелены, то я буквально физически ощутил, как по мне словно прошёлся чей-то изучающий взгляд. От этого ощущения мурашки по коже забегали и волосы встали дыбом. Даже Абисса и та поёжилась.

— Смотри, мой первожрец, смотри на свой мир откуда ты пришёл, — спустя миг прошептала богиня, из чьих глаз потекли слёзы.

Повернув голову, я не верящим взглядом окинул Землю. Планета, где я родился, почти как в учебниках по географии, с той лишь разницей, что там она изображено зелёно-голубой. Сейчас, Земля была укрыта густыми плотными облаками. Почти вся. Словно кто-то взял и вылил на неё густой смог из ведра. И будто этого бедной планете мало, тут и там на её поверхности виднеются тёмно-оранжевые всполохи. Вулканы. Они продолжают извергаться. Всю планету лихорадит.

— Наш мир, питается другими мирами, — прошептала Абисса. — Так было, так есть и так будет. Наш мир, сам решает это. Он разумен. Можешь считать это глупостью, но самое древнее и самое сильное существо во вселенной, это наш мир. Его тело, наш дом. Мы живём на нём и он позволяет нам это делать. Порой, он десятки и сотни лет плывёт в космосе, ничего не предпринимая и не делая, словно пребывая во сне. Но так происходит ровно до того момента, пока он не почувствует другой мир. Только зарождающийся или уже проживший многие миллионы лет. И когда он его почувствует, то направляется к нему. Он оплетает его своими сетями, чтобы сначала поделиться своей силой. Когда его силы оказывается достаточно в инфосфере нового мира, он начинает действовать. Вкладывает идеи и задумки в головы самых светлых представителей расы, населяющей планету. Так он открывает пути разумным к себе. В вашем случае, это стала игра. Ваша раса достаточно развита, чтобы всё произошло очень быстро. И когда большая часть населения мира перекочует к нему, он сжирает планету.

— Зачем…. зачем он это делает? — нашёл я в себе силы спросить.

— Я не знаю. Я богиня, но на фоне него, я не больше чем букашка. Мелкая букашка. Таких как я были тысячи. Тысячи богов таких как я, Агнес и прочие. Нам неведомы его планы. Мы просто знаем, что он питается мирами и похищает оттуда различные народы. Может быть кто-то из древних богов, таких как Ллос, знает чуть больше, но и они не знают всего.

— И что же, вы получается просто живёте на нём, зная о том что происходит?

— У нас нет другого выбора, — грустно улыбнулась Абисса. — Даже боги не могут жить в космосе. Мы живём там, где живёт наша паства.

— Но инферно, инферно получается смогло бороться? — вскинулся я.

— Инферно была старой, невероятно старой и опасной планетой. Она не смогла противиться воле нашего мира, но смогла адаптироваться. Теперь Инферно его часть. Он не пожрал её, но и уцелеть эта планета не смогла. Твой мир обречён. Как только большая часть населения мира покинет твой мир, он исчезнет. Навсегда.

— И ты решила, что когда я это узнаю, то отвернусь от тебя? — спросил я у неё.

— Да, — кивнула она. — Так уже случалось, неоднократно. Убитые горем по потерянному родному миру, первожрецы отворачивались даже от родных богов, считая что те не смогли защитить свой мир. Я же, не твой изначальный бог, а ты переселенец.

Переселенец. Вот уж правда. Я самый настоящий первопроходец, мать его.