«Каждая область коры обладает адаптивной способностью менять свою "схему подключения", основываясь на получаемом опыте, — разъясняет Пол Ребер, специалист по имплицитному обучению, работающий в Северо-Западном университете [штат Иллинойс]. — Поэтому если вы оказываетесь в ситуации, когда некоторые элементы вашего окружения знакомы вам и укладываются в уже известный вам рисунок, или если вы уже сталкивались с аналогичными случаями, мы могли бы искать в вашем мозгу нейронный автограф эффективной обработки информации о том, что вас окружает».

Ребер руководит текущей фазой проекта по исследованию интуиции, о котором мы говорили. Он ищет пути коррекции и тренировки сознания и подсознания, изменения параметров тех фильтров, которые помогают нам обрабатывать информацию об окружающем мире. Он уже не один десяток лет занимается исследованиями прайминга, имплицитного обучения и их нейронных коррелятов.

Чем чаще мы видим, слышим, испытываем что-то такое, с чем нам уже доводилось сталкиваться прежде, тем меньше нейронов будет активироваться в сенсорных областях мозга, однако они будут делать это с большей надежностью и постоянством. Робер объясняет, что это вполне логично с точки зрения практической реализации нейропластичности. Клеточные мембраны всех нейронов несут на себе слабый электрический заряд, который слегка меняется в ответ на всякий электрический сигнал, который данный нейрон получает от других нейронов через свои синапсы. Лишь когда электрический заряд нейрона превысит определенное пороговое значение, этот нейрон породит собственный электрический импульс. Как мы рассказывали в предыдущей главе, каждый раз, когда два нейрона дают импульс одновременно или почти одновременно, их связь друг с другом укрепляется: иными словами, электрические сигналы, идущие между ними туда-сюда, становятся сильнее всякий раз, когда хотя бы один из этих нейронов дает импульс. И наоборот: всякий раз, когда эти два нейрона дают импульс «раздельно» (т. е. время между этими импульсами оказывается сравнительно большим), такие сигналы делаются чуть-чуть слабее.

Если иметь всё это в виду, становится понятно, почему наблюдается данное явление: чем чаще мы видим определенный объект, тем эффективнее становятся те связи, которые представляют его в зрительной области нашей коры. С каждым предъявлением объекта некоторые межнейронные связи всё больше укрепляются (для тех нейронов, которые дали импульс одновременно и поэтому образовали связь), а некоторые ослабевают (для тех нейронов, которые дали импульс врозь и поэтому теперь соединены не так прочно). Посредством этого процесса хеббовского обучения постепенно формируется новая цепочка связей — благодаря накоплению опыта. При каждом новом предъявлении этого объекта всё меньшее число нейронов дает импульс, однако те нейроны, которые все-таки делают это одновременно, становятся прочнее соединены друг с другом и более чувствительны к воздействию друг на друга. В результате мозг работает эффективнее. Да, меньшее количество нейронов порождает импульс, но те, которые это делают, порождают импульс более надежно и стабильно.

Ребер осознал, что это несложное правило имеет далеко идущие последствия с точки зрения процессов обучения.

Исследователь утверждает, что «статистический» элемент тоже играет роль в формировании мозговых связей, а значит, и в развитии «фильтров», которые могли бы позволить тренированному бойцу подсознательно вычленять из окружающей обстановки визуальные стимулы, не замечаемые другими.

«Каждая разновидность синапсов мозга обладает каким-то врожденным потенциалом пластичности, — объясняет Ребер. — Поэтому важно понять, что в основе действия механизмов имплицитного обучения еще и способность выхватывать те данные, которые вам предоставляет среда в силу чисто статистических факторов».

Чем чаще вы сталкиваетесь с определенным стимулом или группой стимулов, тем больше вероятность, что в будущем вы откликнетесь на эти стимулы, когда столкнетесь с ними снова, — и тем больше вероятность, что при этом будут активироваться и участки мозга, кодирующие те образы, которые вы стали ассоциировать с этими стимулами.

Отсюда возникает практический подход к тренировке интуиции. Ребер полагает, что для этого лучше всего подходят упражнения с многократными повторениями, как при развитии моторных навыков: скажем, умения подавать теннисный мяч, правильно взмахивать бейсбольной битой, ездить на велосипеде.

Ребер начал свою профессиональную деятельность с изучения страдающих амнезией. Последние 30 лет он занимается исследованием того, как же происходит этот процесс обучения. Его сфера интересов сделала его идеальным экспертом для того, чтобы помочь Кону и его преемнику Питеру Сквайру вывести исследования интуиции на следующий уровень. Ведь если вы поймете, как формируются эти бессознательные фильтры, то вы сможете придумать, какими способами тренировать их формирование. Можно разработать программу, которая позволит парню из Вайоминга интуитивно ощущать опасность, когда он окажется в Ираке.

* * *

Года два назад Кон передал программу изучения интуиции в руки Сквайра, который сейчас управляет исследованиями, развивающимися по трем направлениям.

Первая задача — адаптировать лабораторные штудии (подобные тем, которыми занимался Ребер) к условиям, больше напоминающим боевые. С течением времени Ребер обнаружил ряд сходств между тем, что происходит в мозгу, когда мы всё лучше осваиваем какой-то практический навык (скажем, езду на велосипеде), и тем, что происходит в мозгу, когда мы всё лучше справляемся с заданиями по визуальному распознаванию. Исследователь обнаружил: по мере того как в одной зоне мозговая активность становится всё эффективнее и затрагивает меньшее число нейронов зрительной коры (в процессе «подавления при повторении»), в другой зоне активность повышается. Эта зона повышения активности — базальные ядра [подкорковые узлы]. Уже было известно, что они играют важнейшую роль в освоении сложных моторных навыков (таких как умение ездить на велосипеде или много раз подряд отбивать от земли баскетбольный мяч). Куда новее оказалась идея о том, что это средоточие так называемой моторной памяти еще и играет роль в ускорении процессов обработки зрительной информации нашим мозгом.

Это участие базальных ядер стало для Ребера еще одним подтверждением, что повторение — лучший способ обучить юнца из Вайоминга чувствовать присутствие самодельных взрывных устройств, попав в Ирак или в Афганистан (причем ему не придется сознательно думать об этом).

«Если вы хотите накачать эту „мозговую мышцу“, отвечающую за имплицитное обучение, то вам, скорее всего, придется прибегнуть к упражнениям вроде строевых. Создайте огромное множество сценариев и прогоните человека по нескольким сотням из них, только предварительно зашейте в них определенные меняющиеся параметры, которые касаются именно тех обстоятельств, действия в которых он отрабатывает», — говорит Ребер.

В итоге еще до того, как боец сумеет это осознать, нейроны его зрительной коры будут автоматически реагировать на улику в виде недавно вскопанной земли, если ей будет сопутствовать еще один определенный стимул, например валяющийся рядом кусок провода.