Она вздохнула.

— Я знала, что ты так и скажешь, но не понимаю, как можно предотвратить зачатие.

— Это очень просто. Если хочешь, можем попробовать.

— Не сейчас, потом. Когда будет свадьба, Ян?

— Скоро, очень скоро. Как насчет завтра или послезавтра? Может быть, через полчаса или через пятнадцать минут после того, как мы еще раз займемся любовью?

— Нет, я думаю, стоит подождать.

Он увидел на ее губах улыбку. Что за игру она опять затеяла?

— Почему мы должны ждать?

— Нам надо подождать день или два.

— Мы что, опять говорим на разные темы?

— Просто я хочу быть стройной на свадьбе.

— Что значит стройной? Ты шутишь? Или ты собираешься объесться хаггиса?

— Нет, терпеть его не могу.

— Ладно, Брэнди, хватит. Больше никаких игр. Хватит меня дурачить. О чем ты говоришь?

— Ладно, ваша светлость, я отвечу. Рада сообщить вам, что на Рождество у нас родится ребенок.

Он посмотрел на нее. Неужели она беременна? О Господи!

— Ты беременна, — сказал Ян. — У тебя будет ребенок?

— Да.

— И ты не сказала мне? Даже не написала?

— Я сейчас тебе говорю.

Он весь кипел.

— Скажи-ка мне, а что бы ты делала, если б я не вернулся?

Ему захотелось встряхнуть ее. Переспал с ней всего один раз, лишив девственности, и она забеременела. Ян не знал, плакать ему или смеяться. А если бы она не сказала ему? Он отвернулся от нее и лег на спину.

— Ответь мне, Брэнди.

— Не знаю, я всего несколько дней назад поняла, что беременна, и испугалась. Ладно, теперь ты все знаешь и можешь уже не злиться.

Он застонал. Всего несколько дней. Наверное, она просто не успела написать ему. А что бы он сделал? Галопом бы примчался в Шотландию. Но если бы не узнал? Нет, узнал бы, обязательно узнал. Теперь не имеет значения, что ребенок родится на два месяца раньше, тем более что он собирается увезти Брэнди в Кармайкл-Холл, и чем быстрее, тем лучше.

Ян повернулся и крепко обнял ее.

— Я когда-нибудь говорил тебе, что ты упрямей меня? Нет, не тряси головой. Я просто святой по сравнению с тобой. Если ты еще что-нибудь подобное от меня скроешь, клянусь, я тебя поколочу.

— До Рождества — обещаю, ничего не будет.

Неожиданно он решительно заговорил:

— Никаких пышных свадеб в Ганновер-сквере девочка моя. Ты не обидишься?

— Конечно, нет. Не хочу стоять в окружении чужих людей, которые только и ждут, что невеста начнет выпрыгивать из свадебного платья.

— Отлично. Тогда я попрошу Бертрана помочь мне с этим делом. Мы поженимся в субботу, Брэнди.

Она долго молчала. Понятно, что герцог горел от нетерпения.

— Хорошо, я согласна, но только потому, что хочу быть стройной на собственной свадьбе.

Он не поверил своему счастью. Его мысли унеслись далеко в будущее.

— Не волнуйся, милая, у меня в Суффолке есть хороший доктор, Эдвард Мулхауз, который уже много раз принимал роды.

— Он мужчина! — закричала Брэнди с нескрываемым ужасом.

— Все доктора — мужчины, и этот не исключение. Мулхауз молод, но он лучший врач из тех, кого я знаю. Значит, ты стесняешься какого-то доктора, а приходить ко мне в спальню и соблазнять меня не стесняешься?

Брэнди ткнула его под ребро. Он почувствовал, как ее грудь коснулась его плеча.

— Ну это, конечно, было не совсем так, — сказала она и крепко прижалась к нему. Ян нежно гладил ее живот.

— Наш ребенок там, — прошептала Брэнди.

— Потрясающе, — ответил герцог и погладил ниже.

— Черт побери, Ян, не заставляй меня соблазнять тебя снова.

— Отличная идея.

Неожиданно он вспомнил про две сотни фунтов и спросил почти засыпающую у него на плече Брэнди:

— Милая, а зачем тебе тогда понадобились деньги?

Она молча вздохнула, и Ян почувствовал, как поднялась и опустилась ее грудь. Он захотел ее снова. Нет, нельзя, они оба устали.

— Я же сказала тебе: мне нужны были деньги, чтобы купить одежду.

— Не лги мне, Брэнди. Про одежду я уже слышал.

— Почему ты интересуешься, не понимаю, неужели для тебя две сотни фунтов так много?

Она ткнулась носом ему в плечо.

— Пожалуйста, Ян, не спрашивай меня, я не могу ответить.

— Ты отказываешься сказать мне?

— Да, отказываюсь. Только не смотри на меня так. А то я испугаюсь до полусмерти и не смогу родить.

— Мне больше ничего не остается, как только напугать тебя. Ладно, поговорим об этом позже, милая.

Брэнди знала, что он не оставит это просто так. Тогда придется солгать еще раз.

С этой мыслью она положила голову ему на плечо и заснула.

Ян проснулся поздно и понял, что Мэбли хватит удар, если он застанет их тут вдвоем. Затолкать Брэнди обратно в ночную рубашку было нелегко, кроме того, она спала, как младенец, и ему не хотелось будить ее.

Герцог отнес Брэнди в ее спальню на глазах у изумленных слуг. Поцеловал в лоб и вышел, надеясь еще немного поспать.

Брэнди не вышла к завтраку. Ян улыбнулся, представив себе, как она нежится в кровати, вспоминая сегодняшнюю ночь. «Мужик, — подумал Ян, — вечно у тебя такие пошлые мысли».

Бертран скоро явился в столовую в сопровождении Краббс, волоча за собой увесистый том. Ян скривился.

— Доброе утро, Ян, — сказал Бертран радостным голосом, — думаю, вам хорошо спалось этой ночью? Нет, я вижу, вы плохо спали. Жаль, значит, будет меньше сил для того, чтобы взглянуть на расчеты.

— Я нормально себя чувствую, Бертран, — ответил герцог и улыбнулся, заметив за окном ржавую пушку. — Может быть, дашь мне сначала позавтракать?

— Конечно. А где Краббс? Где каша? Пока вы ждете кашу, я расскажу вам вкратце, что мы сделали за последние два месяца. Слушайте внимательно.

— А я думал, ты это сделал еще вчера вечером.

— О нет, вчера я только обозначил.

— Черт бы тебя побрал, Бертран, ладно, давай, может, я поумнею от твоих речей.

Бертран думал, что герцог внимательно его слушает, и так увлекся рассказом, что только через полчаса заметил, как Ян с философским видом смотрит в окно.

— Думаю, Наполеон оценит мои услуги.

— Что еще за Наполеон? Ты о чем?