litbaza книги онлайнИсторическая прозаКлеопатра - Фаина Гримберг

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 62 63 64 65 66 67 68 69 70 ... 123
Перейти на страницу:

— ...ведь это надежда династии, будущее дома Лагидов...

Она полагала, что он иронизирует, и она была права. Спрашивать его, почему он ограничивается лёгкими ласками, избегая страстных ночей, она и не собиралась. Для чего унижать себя лишний раз, да ещё и глупыми вопросами!.. А он продолжал говорить ей, отечески откровенно:

— ...я эгоист, девочка... некоторые тезисы Эпикура я понимаю по-своему. Погибнуть на поле битвы — в такой смерти, право же, есть нечто... Но умереть в любовных объятиях, даже в объятиях прелестной девочки, такой как ты, согласись, это пошло!..

Он приподымал брови, очень смешно, и она начинала смеяться, чуть запрокидывая голову, тяжёлый узел чёрных волос на затылке, а он тянулся к ней и тыкался губами, попадая то в шею, то в щёку...

Вместе с ней он посетил городской храм Зевса-Амона. Забавно, но александрийцы, ещё недавно его отчаянные противники, легко привыкли к его присутствию в их городе. Он не упускал случая продемонстрировать уважение к их обычаям и нравам. Его приближённые вели себя в городе скромно; в публичных домах, в лавках и на базарах платили, не торгуясь, так он велел. У александрийцев уже был опыт ассимиляции легионеров Габиния, постепенно обзаведшихся семьями в городе, Жители египетской столицы имели право полагать, что и с легионерами Цезаря произойдёт то же самое!..

Учёные и поэты Мусейона также были очарованы римлянином. В беседах с ними он то и дело повторял, что желает внедрить у себя на родине все эти прекрасные элементы утончённой александрийской культуры и науки!.. И он вновь и вновь поминал Катулла, который:

— ...творит новую поэзию Рима, основываясь на великих стихах александрийских поэтов!..

Особенно много времени Цезарь проводил в серьёзных разговорах с астрономом Созигеном. И в итоге, как мы знаем, явился известный юлианский календарь. Поэтому — слово римскому историку Гаю Светонию Транквиллу:

«[...] Он исправил календарь: из-за нерадивости жрецов, произвольно вставлявших месяцы и дни, календарь был в таком беспорядке, что уже праздник жатвы приходился не на лето, а праздник сбора винограда — не на осень. Он установил применительно к движению солнца, год из 365 дней и вместо вставного месяца ввёл один вставной день через каждые четыре года. Чтобы правильный счёт времени вёлся впредь с очередных январских календ, он вставил между ноябрём и декабрём два лишних месяца, так что год, когда делались эти преобразования, оказался состоящим из пятнадцати месяцев, считая и обычный вставной, также пришедшийся на этот год [...]»[51]

Об этом же самом говорит Плутарх:

«...Остроумно задуманное и завершённое им устройство календаря с исправлением ошибок, вкравшихся в летосчисление, принесло огромную пользу. Дело не только в том, что у римлян в очень древние времена лунный цикл не был согласован с действительною длиною года, вследствие чего жертвоприношения и праздники постепенно передвигались и стали приходиться на противоположные первоначальным времена года: даже когда был введён солнечный год, который и применялся в описываемое нами время, никто не умел рассчитывать его продолжительность, и только одни жрецы знали, в какой момент надо произвести исправление, и неожиданно для всех включали вставной месяц, который они называли мерцедонием. Говорят, впервые ещё Нума[52]стал вставлять дополнительный месяц, найдя в этом средство для исправления погрешности в календаре, однако средство, действительное лишь на недолгое время. Об этом говорится в его жизнеописании. Цезарь предложил лучшим учёным и астрологам разрешить этот вопрос, а затем, изучив предложенные способы, создал собственный, тщательно продуманный и улучшенный календарь. Римляне до сих пор пользуются этим календарём и, по-видимому, у них погрешностей в летосчислении меньше, чем у других народов. Однако это преобразование дало людям злокозненным и враждебным власти Цезаря повод для обвинений. Так, например, известный оратор Цицерон, когда кто-то заметил, что «завтра взойдёт созвездие Лиры», сказал: «Да, по указу», как будто бы и это явление, происходящее в силу естественной необходимости, могло произойти по желанию людей».

Что касается александрийского астронома Созигена, то о нём упоминают не так часто, как о Цезаре. Наверное, потому что Созиген не являлся фактически первым римским императором!..

* * *

...Когда Цезарь объявил ей, что хочет совершить «некоторое путешествие по Египту», как он выразился, и берёт с собой Аполлодора, «потому что я путешествую не как завоеватель, а как друг этой страны», она бросила коротко:

— Поеду я!..

Он смотрел на неё.

- Со мной ничего не случится, — говорила она. — Аполлодор останется в Александрии. Поеду я! Я хочу увидеть свою страну!.. Это я совершаю путешествие, а мой римский гость сопровождает меня!..

Он ответил только:

— Я подчиняюсь решению царицы. Я действительно всего лишь гость в твоей стране!.. — Затем он спросил её, хочет ли она проститься с сестрой. — Арсиноя уезжает в Рим, при ней остаётся весь штат её прислуги...

Она хотела было скрестить, сжать пальцы, но не сделала этого, а только отвечала:

— Нет.

Началась подготовка к путешествию. Она знала, что никакой смуты в столице не произойдёт. Легионы Цезаря стояли лагерем под Александрией. Она вызвала Аполлодора и Максима во дворец. Аполлодор должен был продолжать руководить восстановлением Библиотеки. Максиму она оставила большую государственную гематитовую печать вместе с правом ведать хозяйственными делами и контролировать судопроизводство. Она уже сделала распоряжения о перестройке дворца, пострадавшего за время войны. Ирас, Хармиана и десять рабынь ехали с ней. Предстояло далёкое плавание. Она ничего не боялась. Она хотела наконец увидеть свою страну!..

Но Цезарь предложил сделать это путешествие частным:

— ...Иначе, девочка моя, подумают, будто царица словно бы представляет свою страну римлянину, словно бы намеревается отдать свою страну... А ты ведь не намереваешься, не так ли?..

Но и она уже привыкла к этим мужским попыткам унизить её, унизить шутливым голосом, и снисхождением в этом голосе, и словами, роняемыми легко... И она расхохоталась, показывая ему свою уверенность, и показывая, что не принимает его слова всерьёз... И дитя в утробе ответило на её смех громкий быстрыми толчками. И она прижала к животу ладони, ощутила толчки сквозь гладкий шёлк, туго обтянувший живот... И было такое ощущение, будто дитя хочет щекотать её внутри, и хочет поскорее узнать, что же там снаружи, и хочет поддержать её в этой её борьбе со всеми, кто решил с ней бороться!..

Но она, конечно же, согласилась с этим римлянином. И снарядили два корабля, один — для неё, другой — для него. Два хороших, из кедрового дерева, корабля. Её корабль шёл впереди. Её охрана была одета, как старинные воины фараонов, старого долгого времени Рамзесов. Его охранных воинов было совсем немного, но на самом деле больше, потому что часть охранного отряда состояла из переодетых в обычное платье светское римское.

1 ... 62 63 64 65 66 67 68 69 70 ... 123
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?