Но когда в четыре часа Аманда встала, чтобы сходить в туалет, Джек проснулся. Должно быть, он почувствовал что‑то неладное, и, когда она вернулась и снова прилегла рядом, он спросил сонным голосом:

— С тобой все в порядке, родная?

— Я… Мне кажется, я рожаю… — прошептала Аманда.

Джек резко сел.

— Что? Здесь?! Сейчас?!! Я вызову врача… — Он нашарил на тумбочке ночник и включил свет. Свет был таким ярким, что Аманда невольно зажмурилась. Ее лицо было очень бледным и искажено страданием, и Джек почувствовал, как его лоб покрывается холодной испариной.

— Почему ты не разбудила меня раньше? — спросил он сердито.

— Я думала, еще не скоро… — виновато прошептала Аманда и заскрипела зубами от острой боли, которая заставила ее скорчиться на кровати.

— Ты с ума сошла! Ты что, хочешь родить здесь? — Джек уже прыгал на одной ноге, натягивая штаны, и Аманда не смогла сдержать улыбки. Он выглядел так комично, что…

Новый приступ боли заставил ее вскрикнуть. Теперь между схватками проходило меньше двух минут.

— Я хотела провести здесь хотя бы одну ночь, — пробормотала она, кусая губы. — И мой чемодан еще не распакован.

— Клянусь, я снова привезу тебя сюда после того, как ты родишь. В любое время, когда ты только захочешь. А теперь выбирайся‑ка из постели. Мы должны скорее попасть к врачу.

— Я… — Аманда поморщилась от боли. — Я хотела сказать, что мне нечего надеть. Все мои вещи в чемодане. Мятые.

— А чем тебе не нравится твое платье?

— Не могу же я ехать в родильный дом в свадебном платье! — возмутилась Аманда. — Я буду выглядеть круглой дурой.

— Я никому не скажу, что это свадебное платье. Ради бога, Аманда, одевайся… Да что с тобой? — в испуге добавил он, увидев, что лицо Аманды снова перекосилось от боли.

— У меня схватки, — задыхаясь, пробормотала она, и Джек побледнел еще сильнее. Как и Аманда, он тоже схватился за живот и присел.

— А что с тобой? — спросила Аманда, почувствовав, что боль отпустила.

— Я думаю, шампанское было не самым лучшим, — неуверенно проговорил он и вытер пот со лба.

— Может, у тебя тоже схватки? — пошутила Аманда. — Вот что, Джек, позвони Луизе и Джен, пусть они приедут.

С этими словами она выбралась из постели и встала, но тут же покачнулась и поспешно оперлась на тумбочку. Стоять на ногах ей было очень тяжело.

— Я позвоню в «Скорую», — предложил Джек.

— Я не поеду в «Скорой», — ответила Аманда, которой хотелось одновременно и смеяться, и плакать. — Ты должен сам отвезти меня.

— Но я же… Я не могу. Я еще не протрезвел! — в отчаянии выкрикнул Джек. — Неужели ты не видишь? Ах, зачем я только выпил эту бутылку шампанского?!

— А по‑моему, ты просто еще не проснулся, — отрезала Аманда, чувствуя приближение новой боли. — Ничего, ты справишься. Только позвони Лу и Джен.

— Я не помню их номеров, — ответил Джек, начиная злиться. — А если ты сейчас же не наденешь это чертово платье, я вызову полицию. Пусть тебя арестуют.

— Это было бы неплохо, — невнятно ответила Аманда, с трудом натягивая на себя платье и снова хватаясь за живот. Но когда она попыталась надеть туфли, то оказалось, что ее ноги отекли.

— Придется идти босиком, — без колебаний решила она.

— Ради бога!.. Аманда! Прошу тебя… — Джек швырнул на кровать ее чемодан и принялся рыться в нем. Довольно скоро он обнаружил пару тапочек и протянул ей.

— На, надень хоть это!

— Да что с тобой, Джек? По‑моему, двадцать лет в розничной торговле сделали тебя ханжой. Почему я не могу поехать в больницу босиком?

— Потому что ты будешь выглядеть глупо. — Джек решил бить Аманду ее же оружием, но у него ничего не вышло. Несмотря на боли, которые продолжали терзать ее, Аманда не утратила ни рассудительности, ни своего обычного хладнокровия.

— Не глупее, чем в тапочках. Они очень идут к моему шелковому свадебному платью… К тому же платье светлое, а тапочки — синие!

Она хотела сказать что‑то еще, но тут ее снова скрутило, да с такой силой, что она чуть не упала, и Джек едва успел подхватить ее под мышки.

— Это ничего, — прошептала Аманда, забыв и о тапочках, и о звонке дочерям. — Пойдем, Джек, скорее!..

От жалости и страха Джек застонал сквозь зубы, но, поудобнее взяв ее под руку, помог сделать первый шаг к двери.

Аманде показалось, что прошла целая вечность, прежде чем они сумели спуститься на первый этаж и выйти из отеля на стоянку, где Джек оставил свою машину. Она даже боялась, что родит прямо в лифте или в вестибюле, но все обошлось.

Прохладный ночной воздух сразу освежил ее. Аманда почувствовала себя настолько хорошо, что мужественно предложила Джеку повести машину, и он посмотрел на нее как на сумасшедшую.

— Не говори глупости, Аманда!

— Ты же сам говорил, что еще не протрезвел. Давай ключи! Иначе мы перевернемся, и мне придется рожать где‑нибудь в кювете, если мы вообще останемся живы.

Джек был настолько потрясен, что не стал возражать. Тупо кивнув, он помог ей сесть за руль, а сам плюхнулся на пассажирское сиденье и принялся шарить по карманам в поисках ключа зажигания. Он никак не мог его найти, и Аманда внутренне похолодела, испугавшись, что Джек мог оставить его в номере. Но ключ оказался в замке зажигания — Джек просто не вынул его, когда они подъехали к отелю.

«Значит, — подумала Аманда, — он был еще пьянее, чем казался. Удивительно, как мы ни во что не врезались по дороге в отель».

— Позвони Джен, — неожиданно вспомнила она, запуская мотор, и продиктовала ему номер телефона дочери. — И пусть она позвонит Лу. Мы будем в больнице минут через пять — через семь. Скажи, чтобы ждали меня в родильном отделении.

— Знаешь, куда они меня пошлют? — проворчал Джек, снимая трубку мобильного телефона. — К чертовой бабушке. Или в дурдом для слабоумных стариков.

— Успокойся, Джек, все будет хорошо, — строго сказала Аманда, трогая «Феррари» с места.

«Да, — думала она, ведя машину по пустынным ночным улицам, — первая брачная ночь получилась действительно незабываемой». Аманда могла родить каждую минуту — она чувствовала это каждой клеточкой своего ноющего тела, поэтому перед очередным приступом боли она притормозила и вырулила к обочине.

— О боже! — завопил Джек. — Что ты делаешь? Не останавливайся, ради всего святого, не останавливайся!

— Я стараюсь не расколотить твой драгоценный «Феррари» и не угробить нас, — отозвалась Аманда.

Он в ужасе посмотрел на нее:

— Черт!.. У тебя уже началось? Это… как его… изгнание плода?

— Я сама знаю, что у меня началось, а что — нет, — рявкнула Аманда. — Будь так добр, сейчас же прекрати истерику и позвони моей дочери.