А вот Хелена хотела ходить в настоящую школу, где учитель и ученики могли свободно общаться. Поэтому теперь она отчасти радовалась тому, что уезжает учиться в университет. Хелена решилась поступить на курс к Бену Биллеру, чтобы выучить язык и культуру коренных новозеландцев. Позже она намеревалась работать вместе с Моаной. Девушка уже сдала последние экзамены и прошла практику в начальной школе Халдона. Но там работы для двух учителей было мало.

Бернард Тасиер, а также уважаемые лица городка настояли на том, чтобы открылась вторая вакансия. Тасиер был невыразимо благодарен за спасение сына. Мужчина признался, что ему самому никогда не пришло бы в голову искать ребенка в шахте. Марти точно бы погиб там от жажды и переохлаждения, если бы никто не обнаружил его пони у входа. А если бы лошадка оторвалась и прискакала домой, то мальчика могли вообще не найти. О недоверии к маори Тасиер больше и речи не вел. Теперь Марти тоже не был окончательно потерян для мира, и между народами воцарилось согласие.

Во второй половине дня Моана открыла старый дом для общинных собраний для всех детей. Она планировала провести экскурсию для родителей пакеха, чтобы еще больше привлечь детей к своему проекту.

– Вы всё увидите! Когда-нибудь я всем докажу, что нгаи таху уже давно не отрезают и не коптят головы своих врагов, – пошутила она.

Хелена надеялась, что теперь пакеха станут все больше и больше интересоваться жизнью соседей маори. Моана хотела построить для этого информационный центр, где гости, туристы и будущие школьники могли бы познакомиться с культурой маори. Хелена всячески помогала бы ей. Но это было делом далекого будущего. Сначала предстояла учеба в Веллингтоне. Джеймс собирался летать к Хелене на Северный остров.

– Может так произойти, что ты пропустишь первое слово Турамы, – подшучивал он над любимой. – И это слово, возможно, будет не «мама», а «папа».

Хелена смеялась сквозь слезы.

– Это было бы прекрасно… – ответила она и снова поцеловала на прощанье малышку, передав ее Каролине.

Девочка уже с нетерпением ждала, когда же Хелена наконец попрощается с дочерью. Возле нее лежала Суббота – ее трехцветная тень.

– Ты должна еще перед отъездом заглянуть в рабочий кабинет, – передала ей Каролина просьбу Глории. – Мисс Глория и Джек хотят тебе кое-что сказать.

Хелена не могла припомнить, когда она в последний раз чувствовала себя такой радостной и беззаботной, как сегодня: она покидала бывшую гостиную на Киуорд-стейшн. Девушка широко улыбалась и ни на секунду не хотела выпускать из рук листок с адресом сестры. Больше всего она мечтала тут же написать Люцине письмо, но ее ждали Джеймс и Пиппа.

Хелена радовалась предстоящему полету. В последние месяцы она часто сопровождала Джеймса, ей нравилось смотреть на мир с высоты птичьего полета. Сегодня был ясный день, девушка предвкушала, как станет любоваться побережьем и морем.

– С тобой все в порядке? – спросил Джеймс. На нем уже были кожаная куртка и летный шлем. Он выглядел очень отважным.

Хелена заметила, что в кабине его машины болталась маленькая нефритовая фигурка человека с крыльями, которую вырезала ему Моана перед тем, как парень отправился на фронт. А на шее Джеймс носил хей-тики, неумело вырезанный из дерева мануки. Это была первая попытка Хелены в резном искусстве маори. Амулет олицетворял Танэ, бога леса, который, расставшись с небом и землей, создал новый мир и пробудил к жизни Хинеахуоне – первую женщину.

Хелена удовлетворенно кивнула и стала забираться в кабину. На ней были элегантные брюки, купленные девушкой вместе с Моаной, и она догадывалась, что подруга похвалит ее за такой выбор.

По прибытии в Веллингтон она надеялась повидаться с Мирандой, было запланировано, что во время первого семестра Хелена поживет у Биллеров. Кроме того, она решила в ближайшие дни вновь зайти на Элизабет-стрит и выяснить, вернулись ли Нойманны. Она слышала, что германских переселенцев уже давно выпустили из лагеря для интернированных.

В этот момент девушка увидела Джека и Глорию, которые вышли на летное поле, чтобы проститься с ней и сыном. Хотя Джеймс должен был прилететь назад на следующий же день.

– Тураме очень нужен отец, – важно объяснял он перед поездкой.

Хелена улыбнулась и сердечно обняла на прощанье родителей Джеймса. Молодые собаки, прыгавшие вокруг Глории, тоже хотели ласки.

Хелена наклонилась, чтобы потрепать их. При этом девушке на ум пришло то, о чем она думала с тех пор, как Каролина получила Субботу.

– Ты никогда не дарила мне щенка… – тихо сказала она Глории.

– Разве? – женщина улыбнулась и указала на Джеймса. – Разве ты его не получила?

– Ну, мам! – возмутился парень.

Хелена все еще смеялась, когда самолет катился по взлетной полосе.

Пока я не начала собирать материал для этого романа, никогда бы не подумала, что в истории Второй мировой войны есть такой эпизод, о котором я не слышала от своего отца. Я упомянула об одиссее совершенно невиновных польских граждан, из-за пакта между Гитлером и Сталиным сначала высланных в Сибирь, а потом перевезенных в Персию, и моя преподавательница Мелани Бланк-Шрёдер удивленно написала на полях моих отчетов: «Это правда? Ты такое нашла?»

Конечно, моя героиня Хелена – вымышленный персонаж, но ее жизненную историю я не придумала. Действительно, Сталин, по договоренности с Гитлером, аннексировал Восточную Польшу, а немцы наложили лапу на западную часть этой страны. Он приказал зачистить территории. Почти все польское население, составлявшее меньшинство по отношению к украинцам и белорусам, вывезли в Сибирь, чтобы освободить земли для новых русских переселенцев. Тысячи поляков умерли в трудовых лагерях.

Счастьем для депортированных стал тот день, когда Гитлер в 1941 году нарушил заключенный с СССР пакт о ненападении. Сталин примкнул к союзникам, которые вынудили его вести переговоры с польским правительством в изгнании. От него потребовали немедленного освобождения депортированных польских граждан, что позже и произошло.

Союзники проявили к этому усиленный интерес не только из гуманных побуждений. Настаивая на депортации поляков в страны своего влияния, они стремились из мужчин, годных к военной службе, создать новую польскую армию. Будущих солдат планировалось обучать в Иране, в то время именуемом Персией. С 1941 года эта страна пребывала под управлением союзников. Таким образом, в будущую армию попали и другие выжившие в России поляки, которых перевезли в Пехлеви, портовый город в Персии, а позже перевели в лагеря у Тегерана. Люди были истощены и больны, многие умерли в построенном прямо на берегу госпитале. Сотни детей и подростков остались сиротами, для них должны были организовать специальные учреждения. В одном из лагерей возле Исфахана создали детский дом, где за детьми особенно хорошо ухаживали. В администрацию этого лагеря входили члены польского правительства в изгнании, британцы и американцы. Вероятно, снабжение продуктами беженцев осуществлялось от армии. Этим объясняется то, что поляки ели тушенку с макаронами. Такое предположение выдвинула моя преподавательница, редактировавшая текст романа. Мои первые читательницы, которых я знакомила с ним, заявили, что так «точно не могло быть». Но многие люди, жившие в лагере, в своих записках и дневниках упоминают именно о такой пище! Ее очень хвалили, как и общую организацию лагерей. Однако перспектив для беженцев не существовало, в частности, в Персии не было будущего у детей-сирот. Поэтому британцы и польское правительство в изгнании поспособствовали тому, что в 1944 году Новая Зеландия объявила о готовности принять у себя семьсот сирот в специальном лагере в Паиячуа – маленьком городке на Северном острове.