– Нет!

– Но Вы не можете оставить без последствий ее участие в заговоре против английской короны! Это значит потерять уважение собственных подданных.

– Что я должна делать, просто подписать ей смертный приговор? Своей рукой отправить на эшафот ту, что могла бы быть королевой Англии, не будь меня?! Вся Европа скажет, что я просто свела счеты с соперницей!

Сесил подумал: «А хотя бы и так!» – но вслух сказал иное:

– Европа очень забывчива, Ваше Величество… Мария Стюарт должна быть осуждена и за участие в убийстве своего супруга, вашего подданного, и за участие в заговоре против Вас самой.

Голос твердый, для себя Сесил все решил. Хорошо ему, не его подпись будет стоять под таким страшным документом… Елизавета застонала, словно от зубной боли:

– Не могу-у… я не могу решить это сама.

– Ваше Величество, никто не заставляет решать Вас одну. Отдайте Марию Стюарт под суд вместе с другими участниками заговора.

– Вместе?! Судить королеву вместе с Бабингтоном, развозчиком пива?! Вы думаете, о чем говорите?!

Сесилу хотелось еще раз напомнить, что Мария Стюарт вот уже восемнадцать лет не королева, как бы она себя ни называла. У Шотландии есть король Иаков, ставший таковым после отречения своей матери. Временами Сесила просто брало зло, умная Елизавета становилась немыслимо упертой, как только дело касалось королевских прав и регалий попранной соперницы.

– Она не королева Шотландии, Ваше Величество…

И тут до Елизаветы дошло, она почти обрадованно закричала:

– Мария – вдовствующая королева Франции! Мы не можем судить вдовствующую королеву вместе с простыми лордами!

Теперь уже Сесил едва не застонал, как от зубной боли. Конечно, если искать возможность не казнить противницу, ее всегда можно найти.

– Ваше Величество, вы считаете королевскую власть данной Богом?

– Да, считаю, – Елизавета подозрительно покосилась на канцлера.

– Вы считаете, что любой, покусившийся на таковую, должен быть наказан по всей строгости закона?

Она уже увидела ловушку, отрывисто рассмеялась:

– Любой, но не королева, Сесил, не королева!

– Нельзя вечно держать Марию Стюарт взаперти. В следующий раз мы можем не узнать о тайнике в бочке или еще где-нибудь.

Елизавета махнула рукой:

– После договорим…

Она не могла больше вести эту беседу. Прекрасно понимала, что Сесил прав, что бесконечно длиться такая дурацкая ситуация не может. Но что делать? Выпустить Марию Стюарт на волю? Она с радостью уедет во Францию или даже Испанию, а там только и ждут повода, чтобы напасть! Свои паписты с удовольствием поддержат, тогда Лондон ждет Варфоломеевская ночь похуже французской.

Но и держать ее еще двадцать лет под замком тоже нельзя. Сесил прав, с каждым годом заговоры с участием Марии становятся все чаще, какой-нибудь могут и проглядеть. Тогда к власти точно придет бывшая шотландская королева, а это значит паписты. Верно, двух королев в одной стране быть не может, даже если одна из них взаперти!

Елизавета швырнула в угол веер. Мария Стюарт отравила ей почти двадцать лет жизни! Они могли бы стать лучшими, если бы ни эта любвеобильная распутница! В нелепой борьбе с ней прошла молодость, не дав взамен ничего – ни мужа, ни детей, ни даже любовника! И все же она не могла просто казнить Марию! И судить вместе с остальными лордами тоже не могла!

В одну из бессонных ночей Елизавета вдруг сообразила: раз судить пришлось бы королеву, то и суд должен быть таковым! Едва дождавшись утра, вызвала к себе Сесила.

– Я придумала! Суд над королевой должен быть королевским!

Сесил не сразу понял, о чем это она.

– Ваше Величество, Вы собираетесь созвать на суд королей Европы? Уверяю, они прибудут со своими войсками…

Шутка не очень удалась, Елизавета взъярилась:

– Не стройте из себя идиота, Сесил! Королевский суд означает, что вести его будут королевские юристы!

Первым побуждением канцлера было расхохотаться: «Неужели Вы думаете, что тогда в Европе в этот суд поверят?» – но он не зря столько лет рядом с королевой, лишь опустил глаза, усмехнулся:

– Как скажете, Ваше Величество.

Но и Елизавета тоже знала Сесила прекрасно, глянула с прищуром:

– Что вы там усмехаетесь? Хотите сказать, что королевскому суду не поверят? Но они должны быть беспристрастны! И протокол полностью соблюден.

– Конечно, Ваше Величество…

Разговор оставил непонятный осадок, внутренне королева понимала, что эти усилия соблюсти все формальности шиты белыми нитками, как бы ни старались быть беспристрастными судьи, их обязательно обвинят именно в пристрастности. В Англии нет человека, который, будь он протестантом или даже папистом, не был бы убежден, что Мария Стюарт претендует на английский престол и без конца замышляет заговоры против правящей королевы. Это знают все, от канцлера до уличного мальчишки, но даже если в суде будет неопровержимо доказана виновность Марии, скажут, что ее засудили! Мария снова будет отказываться от всего: от своих писем, от своих слов, от слов своих слуг или сообщников, от любых улик. Она так уже делала, когда разбиралось дело о гибели Дарнлея, даже о письмах, написанных, безусловно, ее рукой, заявила, что это подделка!

Несколько следующих дней, не давая Сесилу ответа, Елизавета откровенно маялась, пытаясь найти выход. Она была молчалива, ни на кого не кричала, не делала замечаний, даже не заметила явной оплошности камеристки, когда та подала желтые перчатки для выезда верхом на прогулку вместо необходимых коричневых. В другой день королева швырнула бы эти перчатки в негодницу, а сейчас надела, даже не заметив. Все время, пока Елизавета прогуливалась, девушка ожидала ее сама не своя, понимая, что если королева обнаружит ошибку, то попадет еще сильнее.

Не обнаружила, так и проездила не в тех перчатках. Это было признаком глубочайших раздумий, такого невнимания к своему костюму и мелочам в нем со стороны Елизаветы не помнил никто.

Она о чем-то говорила, отвечала на вопросы, часто невпопад, распоряжалась, а в голове вертелась одна и та же мысль: что делать?!

Ответ пришел, как всегда, бессонной ночью. Елизавета сообщила Сесилу:

– Я сама буду судить Марию!

Вот те раз! То страдала, что любой суд обвинят в предвзятости, а ее заставляют казнить кузину, а теперь вдруг взялась сама… И тут Сесил понял: она оправдает Марию Стюарт! Конечно, найдет тысячу поводов оправдать и сделает это! Взяло зло, они с Уолсингемом столько сил положили, чтобы раскрывать один за другим заговоры, вывести на чистую воду эту бывшую шотландскую королеву (Сесил упорно не желал звать Марию настоящей королевой, отреклась так отреклась!), а Елизавета все сведет на нет! Пожалеет, поплачется и отпустит, с нее станется! Мария королевских кровей… Ну и что?! Словно люди королевских кровей не могут быть преступниками или подлецами. Могут, еще как могут!