Если здесь и сейчас нам хорошо вместе. Ведь, если разобраться, целый век счастливого супружества — это совсем не мало. Другие и года счастья в браке не видели. А то, что мы будем счастливы я уверена. Я готова побороться за наше счастье и в его глазах я вижу ту же решимость.

Сама я все эти дни посвятила своей идее. Практически дневала и ночевала в мастерской, выходя оттуда лишь для того, чтобы убедиться, что у дочери все в порядке. Университет мы с Алексом на это время забросили. Он с упорством нянечки приносил мне еду и стоял над душой, следя, чтобы тарелка становилась пустой. Если в час ночи, меня не было в нашей постели, то на пороге появлялся озверевший демон и, перекидывая меня через могучее плечо, уносил в спальню, вполголоса рыча себе под нос ругательства и поводя в негодовании крыльями.

Ожидание сводило с ума и доводило до помешательства. Ощущение, что все решится на этом клятом вечере только усиливалось с каждым днем. Мой противник тоже затаился и не делал никаких пакостей — тоже видимо ждал мероприятия у мэра.

Наконец, нужный день подошел. Как назло с утразарядил противный мелкий дождь, который вгонял в тоску и уныние, подрывая и так не шибко высокий моральный дух. Мой мужчина с самого утра был безнадежно мрачен и зол. Бедного кошака, когда он не вовремя сунулся с дружеской подколкой просто смело звуковой волной от громкого вопля. Сегодня с самого утра мы старались не пересекаться, иначе могло громко рвануть. Напряжение к вечеру достигло апогея. Дочь провожала нас грустным взглядом. Было ощущение, что она что-то видела, но я понимала, что если бы могла, то рассказала. Когда я наклонилась, чтобы традиционно поцеловать ее в щеку, маленькие ручки на миг обвили мою шею сильнее, чем обычно, но губы шепнули успокаивающе:

— Все будет хорошо.

Я отстранилась и помотрела в зеленые печальные глаза. Она вновь успокаивающе кивнула, но улыбка вышла кривой. Затем словно решившись она намного тверже взглянула на меня и одними губами произнесла:

— Только не потеряй папу. Верни мне его…

На миг стало не просто страшно, а жутко. Еще одной потери я могла и не пережить. Искоса посмотрела на Александра, такого сильного стройного и такого моего… сердце защемило от дурных мыслей. Я поняла, что этим вечером умру сама, но он будет жить. Захотелось плюнуть и отказаться от дурной идеи. Но стоило только представить как торжествует эта сволочь празднуя моральную победу и загоняя мою семью словно дичь, как руки сами сжались в кулаки, а зубы злобно скрипнули. К тому же, если бы Алексу грозила смерть, думаю, дочь нашла бы способ удержать его дома.

Мы погрузились в машину и поехали в сторону ратуши, в которой и должно было проходить это грандиозное действо. Мы молчали, но уже без того напряжения, которое сводит с ума. Правая ладонь Алекса нашла мою руку и крепко сжала в своей, принимая мое ответное пожатие. Это была молчаливая поддержка, при которой совсем не нужны слова. Я почувствовала как на душе становится легче, появляется ощущение, что все будет хорошо. Обязательно. Не может мерзавец убивший целую кучу народа, остаться безнаказанным. Я ему еще Марию, которая напугала меня до трясучки, припомню.

Размах мероприятия был виден еще на подъезде к ратуше. Столпы света, что дают разноцветные прожектора вальсировали в темном небе, которое хмуро страдало от несправедливых почестей, высказываемых толстопузому ублюдку. Количество машин на квадратный метр превышало все мыслимые и немыслимые пределы. Переглянувшись мы поняли, что стоять в образовавшемся заторе придется еще как минимум пару часов и плюнув остановили машину у тротуара. Что нам мелкая морось, если мы маги.

Невидимый щит растянулся над нами и мы преспокойно отправились пешком, аккуратно обходя лужи и наблюдая за происходящим бедламом. Шли мы не торопясь и со стороны наверняка казалось, что мы наслаждаемся вечерним променадом. Но на самом деле в этот момент Александр навешивал на нас всю возможную и заранее заготовленную защиту, в которой он был мастер. Рассматривая замысловаты е плетения всевозможных щитов, мне оставалось только завистливо вздыхать и пораженно сглатывать восхищение его мастерством.

— Не переживай, — усмехнулся Алекс, ловя мой завороженный взгляд на себе, — научишься. Я научу, — он рассмеялся какой-то своей мысли, — обидно, что твой взгляд предназначен не мне, такому прекрасному, а всего лишь нашей защите.

— Зачем тебе мой восторженный взгляд, — с насмешкой спросила я, — если ты итак знаешь, что прекрасен.

— Но убедиться лишний раз не помешает, — вернул он мне насмешку. Скользнул с удовольствием по моему наряду, пошитому волшебницей Светланой, — а вот тебя абсолютно не хочется отпускать от себя ни на миг. Сегодня я особо пристально буду наблюдать за тобой, с большим удовольствием, — многозначительно произнес он, от чего мои щеки прикрыл мягкий румянец довольства.

Чем ближе мы подходили тем чаще и громче звучали в моем сознании слова дочери, пока не слились в одну нескончаемую ленту. Уже у самого подножия ступеней, я почувствовала как похолодели мои руки. Я передумала, поняла, что готова прятаться всю жизнь, только бы он был рядом. Неожиданная мысль, что я не сказала ему о своих чувствах, заставила меня остановиться.

Он удивленно взглянул на меня и крепче сжал мою похолодевшую ладошку.

— Боишься? — с пониманием спросил он. — Не надо, я буду рядом. Помни, чтобы не случилось, что я люблю тебя.

Мое ответное признание не сорвалось с губ.

— Вика, — подбежала к нам Нина, выскочив словно из ниоткуда и не дав и звуку сорваться с моих губ.

Следом за ниной подошел и ее отец, пожал руку александру и завладел моей ладошкой под ревнивым взглядом жениха.

— Виктория, вы прекрасны, — исключительно мужской взгляд проскользнул по моему телу, затянутому в шоколадную атласную ткань, оттеняющую мою светлую кожу.

Александр оттеснил мужчину, когда его взор остановился на длинном провокационном разрезе и прикипел к кружеву чулок, которое в нем виднелось. Всей компанией мы поднялись по длинной лестнице, под несмолкающее щебетание Нины.

И вот наконец, мы пересекли порог, щурясь от яркого света и оглушаясь громкой музыкой. Застыли на пороге, давая окружающим возможность рассмотреть нас. Мой взгляд тоже жадно скользил по людям, пытаясь отыскать того, кто так сильно волнует мое сердце, что оно готово выскочить из груди. А затем я нашла его. А он смотрел прямо на меня, кривя губы в улыбке полной превосходства. От захлестнувшей меня ненависти дыхание сбилось, а ладонь сжалась сильнее. Александр проследив мой взгляд наклонился ко мне, обрывая