Прошло несколько минут, но Гаррик все еще не шевелился. Открыв наконец глаза, Бренна увидела, что он пристально смотрит на нее со странно мягким выражением. «Что может означать этот взгляд?», — подумала Бренна, и тут на память пришли слова, которые она выкрикнула, прежде чем унестись на крыльях страсти.

Охваченная паникой, Бренна попыталась оттолкнуть Гаррика. Нужно немедленно бежать! Она не хотела открыто говорить о своих чувствах, во всяком случае, так скоро.

Но ее кулачки лишь бессильно били в грудь Гаррика, и наконец он стальной хваткой сжал руки девушки:

— Ты говоришь правду, Бренна? Ты любишь меня?

Девушка прикрыла глаза, чтобы не видеть его пронизывающего взгляда. Она может солгать, но тогда навеки потеряет его доверие, без которого больше не сможет быть по-настоящему счастлива.

— Да, люблю, — прошептала Бренна те же слова, которые мгновение назад непроизвольно вырвались у нее.

Взглянув украдкой на Гаррика, она увидела, что он ласково улыбается, и сердце ее дрогнуло.

— Ты уверена, Бренна?

— Да, Гаррик, я не могу ошибиться в собственных чувствах.

— Значит, можешь дать слово, что никогда больше не сбежишь от меня?

Вопрос удивил девушку, но она с готовностью ответила:

— Клянусь.

— Хорошо. Это был счастливый день, который я не скоро забуду.

Он лег на бок, рядом с Бренной, и та широко раскрыла глаза от изумления, не услышав тех слов, которых ждала.

— Это все, что ты можешь сказать мне, Гаррик?

— Я рад, что твоя ненависть ко мне растаяла, Бренна, — ответил он и повернулся к ней спиной. — Уже поздно, и я устал. Пора спать.

Бренна отшатнулась, как от удара. Он не сказал, что тоже любит ее… заметил только, как рад, что сердце Бренны смягчилось.

Девушка непонимающе уставилась на широкую спину викинга.

— Думаю, я подарила тебе больше наслаждения этой ночью, чем ты заслужил.

— Что?!

Но Гаррик и не подумал пошевелиться. Бешеная ярость ослепила Бренну, и она с силой толкнула его, заставив обернуться.

— Я хочу знать, каковы твои намерения, Гаррик. Ты женишься на мне? Он нахмурился:

— Но викинг не может жениться на рабыне. Ты же знаешь это.

— Твой отец освободил бы меня! Да и ты сам можешь сделать это!

— Нет, девушка, не выйдет. Я не женюсь на тебе, а если вздумаю дать свободу, потеряю навеки. — И, пытаясь успокоить ее, добавил:

— Но я оставлю тебя в своем доме навсегда, Бренна. Тебе ни в чем не придется нуждаться. И, кроме того, будешь мне как жена.

— Пока не состарюсь! — взорвалась девушка. — Тогда пустишь меня пастись, как загнанную клячу!

— Такого не будет!

— Слова, викинг, — вскричала она, не помня себя от боли, сжигавшей душу. — Если бы ты хоть немного знал меня, то понял бы, что во мне больше гордости и чести, чем в других женщинах. Я никогда не приду к тебе по своей воле без священных обетов! Ты — единственный мужчина, который станет моим мужем. И если ты откажешься, я никогда не буду знать мира и покоя.

— Со временем привыкнешь.

— Со временем моя любовь умрет под гнетом горечи и разочарования, и странно, что ты этого не видишь.

— Ты слишком многого просишь, женщина, — коротко бросил Гаррик. — Я поклялся никогда не жениться.

— Или не любить?

— В моей душе нет любви. Она была убита давным-давно.

Гаррик взял руку Бренны и крепко сжал.

— Но именно к тебе я прихожу, Бренна, — мягко выдохнул он. — И ты мне не безразлична… я отношусь к тебе лучше, чем ко всем женщинам на свете. Но на большее я не способен.

— Ты можешь измениться.

— Нет, — медленно покачал головой Гаррик. — Мне очень жаль, Бренна.

— Мне тоже, — пробормотала она. «Потому что ты не оставил мне надежды, Гаррик», — добавила она про себя.

Сердце ее сжалось от боли и сожаления. Бренна отвернулась, чтобы скрыть навернувшиеся слезы и выплакаться, пока наконец не придет милосердный сон.

Огромные звезды ярко сияли на предутреннем небе. Одинокая женщина, то и дело озираясь, спешила к фьорду, туда, где были привязаны две маленькие лодки. Вокруг все было тихо, нигде ни души, и она, поежившись, плотнее завернулась в плащ.

Поспешно отвязав рыбачье суденышко, она прыгнула в него, и лодка медленно отчалила от деревянных мостков. Женщина заработала веслами, направляясь к противоположному берегу.

Замысел, осенивший ее этой ночью, казался слишком дерзким и опасным. Но теперь уже поздно пытаться изменить решение. Женщина намеревалась добраться до поселения Боргсенов. Они наверняка посчитают ее своим врагом, когда узнают, где она живет. Однако она надеялась, что увесистый кошелек заставит их забыть об этом. Никто, кроме Боргсенов, не сможет привести ее план в исполнение. По крайней мере женщина на это рассчитывала.

Течение несло ее вперед. Не прошло и получаса, как женщина оказалась на другом берегу. Она лишь однажды была здесь, давно, когда оба рода связывали узы дружбы. Тогда она приезжала как гостья в дом Летема Боргсена, на свадьбу его дочери с дальним родственником. Торжество было пышным и длилось почти месяц, и все люди, на много миль вокруг, собрались на пир. Но вспомнит ли она теперь дорогу в дом Боргсенов? Ведь прошло столько лет!

Женщина направилась в сторону от фьорда, поеживаясь от холода. Широкий меховой капюшон надежно скрывал лицо. Нельзя, чтобы ее узнали, тогда все может сорваться! Достаточно и того, что план не продуман во всех деталях!

Кажется, до дома Боргсенов осталось не больше половины лиги. Женщина облегченно вздохнула. Но тут оказалось, что ей не придется идти пешком так далеко. Не успела она зайти в густую рощу, как к ней галопом подскакали два всадника, прижав огромными конями к стволу дерева.

Оба громко смеялись над ее страхом. По хрупкой фигурке и тонким рукам они мгновенно распознали в ней женщину.

Один из молодых людей спешился. Он был завернут в пушистые меха, делавшие и без того огромного мужчину настоящим гигантом.

— Здесь девчонка, так рано и совсем одна! Должно быть, спешит на свидание к любовнику! Не стоит, крошка, ты уже нашла двоих вместо одного! Уж мы-то тебя ублажим!

Второй викинг по-прежнему сидел в седле. Он был не намного старше первого и выглядел таким же великаном. Губы его искривились в зловещей ухмылке, — Брось, Седрик, — нетерпеливо пробормотал он, хотя в голосе не было раздражения. — Как тебя зовут, госпожа? — наклонившись к женщине, спросил он.

— Эдозинда.

— Не знаю никого с таким именем, — заметил Седрик. — А ты, Арно?