Зафод сделал своему подопечному знак чуть уменьшиться в размерах.

— Скажи мне честно, Тор, ты вообще Гавбеггера можешь замочить? Только честно?

Тор присел рядом с ним на корточки.

— Заф, я мог бы уничтожить всю эту планету, потратив на это не больше семидесяти пяти процентов. — Он согнул и разогнул руку, поиграв мышцами. — Кстати, может, ты хотел бы, чтобы все отошли чуть подальше?

Гавбеггер высунул локоть из ямы.

Костюм к черту испорчен, думал он. А эта огромная обезьяна мне даже кожу не повредила.

* * *

Триллиан ощущала себя совершенно сломленной. Душа ее была разбита ударом молота, она никогда больше не будет прежней.

— Мы провели вместе всего один день, и это был самый главный день в моей жизни.

Рядом сидела на заборе Рэндом, изо всех сил не замечавшая жертвы, которую принесла ее мать.

— Гммммф, — неожиданно хмыкнула она. — А пройдоха-то жив еще. Так я и знала.

Триллиан Астра лишилась чувств — всего в третий раз за всю свою жизнь.

Огромный корабль конической формы продирался сквозь туманность. Некогда гладкий фюзеляж из белого сплава сплошь покрывали шрамы, полученные за двести лет столкновений с космическими обломками. Из восьмисот его ракетных двигателей продолжало работать меньше сотни, а системы жизнеобеспечения едва справлялись с поддержанием годной для дыхания атмосферы. Запасы пищи иссякли уже давно, так что последние несколько месяцев команда ела и пила продукты повторной переработки. Вся команда изнемогала от голода и усталости. Дух у них упал ниже некуда, и никто из них не знал иного дома, кроме этого гигантского корабля, на котором они подрядились летать вплоть до полного выполнения задания.

Капитан, некогда дородный великан, усох до состояния огородного пугала, но до сих пор оставался образцом для своих подчиненных. Когда работа спорилась, глаза его светились зеленым огнем, когда команда начинала халтурить или боцман дурно обращался с матросами — багровым. Команда любила его и пошла бы за ним хоть в ад, стоило бы ему скомандовать.

Звали его Эддон Чё, и сегодня наступил день, когда он мог наконец завершить работу, доставшуюся ему еще от отца, и, возможно, пожить немного своей жизнью.

— Штурман, повтори, — скомандовал он юному Вишналу Ли-Сенцу. Тому едва исполнилось семнадцать, но он уже считался отличным пилотом.

— Мы на месте, капитан. В этом нет ни малейшего сомнения. Орбита странновата немного, но атмосфера пригодна для дыхания.

Чё кивнул. Что ж, отлично — значит, приземлившись, можно будет не спешить со взлетом.

— Хорошо. Сажайте корабль. Поосторожнее с компенсатором, перебросьте всю энергию до последней искры в идентификатор.

Ли-Сенц поперхнулся.

— В идентификатор? Боже праведный. Вы уверены, капитан?

— Уверен, — сурово ответил Эддон Чё. — Второй попытки у нас не будет. А теперь приземляйтесь.

Ли-Сенц хрустнул пальцами и взялся за рычаги ручного управления.

— И да хранит нас Гарантия Неповреждаемости, — произнес он.

Две сотни голосов шепотом повторили его молитву.

Толпа на поверхности Бабули ощущала себя несколько обманутой. Перко Сент-Уоринг Крап, перебрав кофе, так и вовсе показывал себя с необычной и не самой привлекательной стороны.

— И это все? — вопрошал он. — Конец спектаклю? Срам, да и только. Жалкое зрелище.

Хиллмена Хантера увиденное тоже не особенно впечатлило.

— То есть удар, конечно, хороший — прямой такой, быстрый. Но этот парень, на которого ставят сыроманты, лезет обратно. И что мне с этого толку?

По лицу Баффа Орпингтона текли слезы.

— Он все как надо сделает. Подождите, сами увидите. Тор просто разогревается, только и всего. Физкультурная, так сказать, разминка.

— Ему стоит разминаться побыстрее, пока нам всем не пришлось поклоняться Сыру.

Однако болтовня на поверхности разом стихла при виде сотни спиральных светящихся колец, спускавшихся сквозь атмосферу. Кольца становились все четче и быстро превратились в дюзы двигателей исполинского корабля, медленно приближавшегося к земле. От корабля на глазах отваливались куски обшивки. Часть двигателей искрила и работала с перебоями, из за чего спускался корабль рывками. В конце концов он опустился прямо в ближайшее озерцо и скрылся в клубах пара.

— Ух ты, — произнес Форд Префект. — Жуть.

На несколько мгновений снова воцарилась тишина, а потом в брюхе у корабля откинулся люк, и из него высунулась длинная, вся в жилах силовых кабелей механическая рука. На конце ее мигала лампочкой камера, которая устремилась к толпе зрителей, с трудом уворачиваясь от воспрянувших духом в надежде на быстрое поедение коров.

Рука вытягивалась все сильнее — над головой у Гавбеггера, мимо ног Тора, отшатнувшись от Зафода, который зачем-то потянулся к ней — и, наконец, камера застыла перед Рэндом.

— Рэндом Дент? — спросила она механическим голосом — настоящим, из той далекой поры, когда роботы еще были роботами, а не личностями.

Рэндом не пошелохнулась.

— Э… Да, наверное.

На кончике приборного блока отворилось небольшое отверстие.

— Будьте добры, плюньте.

Рэндом сплюнула в отверстие, и каплю слюны мгновенно пронизали лазерные лучи. Прошло несколько секунд, и на блоке загорелся зеленый огонек.

— Личность подтверждена. Вот ваша посылка, и спасибо за приобретение на Ю-торге.

И механическая рука опустила в подставленную руку Рэндом конверт.

— Спасибо, — неуверенно произнесла она.

— Наслаждайтесь покупкой, — произнес блок. — В случае рекламаций, будьте добры, не стесняйтесь, запишите их на любой подходящей коряге, каковую корягу затем забейте в свой слуховой канал. — Механическая рука начала складываться обратно в люк. — Задание выполнено, — произнесла она. — Это последнее.

Из корабля донеслись приглушенные вопли восторга, потом он покосился и начал, не спеша, разваливаться.

Рэндом была молода, а легкие ее еще не очистились от концентрированной темной материи, поэтому, не задумываясь о возможных последствиях, она разорвала конверт и подбежала к изгороди, где Тор терпеливо выслушивал белиберду Хиллмена Хантера.

— Наденьте это на свой молоток, — произнесла она, перебив предводителя бабулистов.

Бог-Громовержец нахмурился.

— Мне показалось, или я правда что-то слышал? Какой-то писк?

— Нагнитесь! — крикнула Рэндом.

Тор пригнулся, уперев руки в колени.

— А, глянь-ка. Девчонка. Боги мои, ты что, еще одна поклонница? Ты ведь автографа моего хочешь, да? Я редко общаюсь со школьниками, но могу сделать исключение.