Имея в кошельке менее десяти фунтов, она вышла на улицу, проследовала к ближайшей телефонной будке и, достав записную книжку, стала по алфавиту названивать всем своим знакомым. Она хотела одного: разжиться приютом на ночь — дальше этого ее амбиции не шли. Как назло, ей по преимуществу пришлось беседовать с автоответчиками — ее друзья или отсутствовали, или же не подходили к телефону. Между тем Одетте надо было действовать быстро: у будки выстроилась небольшая очередь, и кое-кто из стоявших в ней стал уже нетерпеливо постукивать ребром телефонных жетонов в стекло.

Одетта позвонила Джезу, хотя была почти на все сто уверена, что его нет в стране.

И — о счастье! — он отозвался.

— Это ты, Одетта? Ах ты моя маленькая нищенка! Живешь на улице, как я слышал? Ну ничего, это поправимо. Я сейчас уезжаю, но моя квартира в твоем распоряжении.

Одетта вышла из будки, снабженная инструкциями Джеза, как к нему доехать и где взять ключи. Через двадцать минут она уже входила в подъезд дорогого жилого комплекса на Ноттинг-Хилл, где проживал Джез. Заодно с ключами она получила у портье торопливо нацарапанную рукой Джеза записку, которая гласила:

«Моя бедная странница! Предоставляю тебе приют на неделю. Рекомендую найти работу. Хоть какую-нибудь. Люблю, помню, целую. Джез».

Одетта жила на квартире у Джеза, пока он гастролировал со своей группой по Германии, и каждый день, словно на работу, ходила в различные агентства по трудоустройству. Чиновники вежливо улыбались и обещали что-нибудь ей подыскать. Увы, то обстоятельство, что она пережила банкротство, говорило не в ее пользу, и она не получила ни одного мало-мальски интересного предложения. Отчаявшись найти работу, она, чтобы как-то себя занять и поднять себе настроение, снова стала много есть — благо холодильник у Джеза был набит под завязку. Это не говоря уже о том, что он вместе с ключами оставил ей двести фунтов «на конфетки». Она уничтожала консервированные паштеты из гусиной печени, нежнейшую датскую ветчину, норвежскую копченую лососину и прочие деликатесы из запасов Джеза.

— Эй, может, улыбнешься? Покажешь знакомому зубки? — неожиданно прозвучал чуть ли не над самым ее ухом мужской голос. — Сдается мне, мы лихо отплясывали на свадьбе у Саскии. Ну, как делишки? — Одетта в эту минуту гипнотизировала взглядом выставленный в витрине страсбургский пирог и от неожиданности едва не выронила из рук сумку.

Повернувшись на голос, она увидела Мунго — младшего брата Джимми.

— У меня все хорошо, — ответила она. По счастью, на ней был элегантный деловой костюм, который она надела, отправляясь на интервью в очередное агентство, и это придавало ей уверенности. — А у тебя?

— Как обычно, маюсь с похмелья, — пробормотал Мунго. — Но в остальном дела — хуже некуда. Я, дорогуша, скоро стану бездомным бродягой! Нас того и гляди выкинут из пансиона. — Он произнес это с таким пафосом и так громко, что посетители магазина стали на него оглядываться.

Одетта слышала, что Джимми с Мунго живут в гостиничных номерах на Ноттинг-Хилл. Одетта знала этот дом — он находился в двух шагах от дома Джеза.

— Так вы, значит, до сих пор не сняли себе квартиру? — спросила она.

Мунго покачал головой. Судя по его бледному лицу и синякам под глазами, похмелье донимало его весьма основательно.

— Вероятно, ты в курсе, что братья Сильвиан ждут наследства? Ну так вот: похоже, наш старикан ничего, кроме долгов, нам не оставил. Так что сейчас мы, образно говоря, сидим на нуле. — Тут Мунго понизил голос и прошептал ей на ухо: — Очень может быть, мне придется даже устроиться на работу! — Судя по всему, сама мысль об этом была для него нестерпима. — Тебе повезло, дорогуша, что ты с младых ногтей обеспечиваешь себя сама. — Он с завистью оглядел свертки с купленными Одеттой дорогими продуктами. — И похоже, тебе это неплохо удается. Может, купишь мне выпить, раз такое дело? Обещаю всячески тебя за это развлекать и смешить.

Одетту позабавила ирония ситуации; она даже улыбнулась, но сказала другое:

— Я бы с удовольствием, Мунго, но у меня совершенно нет времени.

— Стыдно бросать ближнего в таком состоянии, — пробормотал Мунго. — Ну да ладно. Может, в другой раз поднесешь… — Он безнадежно махнул рукой и направился к выходу.

Одетта не утерпела и крикнула ему вслед:

— А как там Джимми?

Мунго сразу же к ней вернулся.

— Обязательно ему передам, что ты про него спрашивала, — сказал он. — Он будет рад до соплей. В отличие от меня у него все хорошо. Только он, доложу я тебе, страшный зануда. Заявил мне как-то, что я, по его мнению, слишком много пью. Представляешь?

— Действительно, зануда, — с улыбкой сказала Одетта.

— А я о чем говорю? — Мунго печально покачал головой. — Зануда и тиран. Так как, говоришь, тебя зовут? Я что-то запамятовал, а привет без имени не передашь. Не внешность же твою описывать, в самом деле?

— Меня зовут Одетта. — Она старалась не показывать виду, до какой степени ей обидно, что Мунго не запомнил ее имени. Как-никак они с ним протанцевали несколько танцев.

— Есть, запомнил: Одетта. Так и передам. Ну, будь здорова… — С этими словами Мунго отошел от нее и растворился в пестрой толпе посетителей «Хэрродса».

— Она сказала, где живет? — спросил Джимми младшего брата.

— Я как-то не подумал ее спросить. — Вид у Мунго был обескураженный. — Но, судя по тому, что она покупала в «Хэрродсе» деликатесы, живется ей неплохо. Вероятно, подцепила какого-нибудь богача и качает из него бабки…

— Мунго, ты же знал, что я разыскиваю ее вот уже несколько недель! — гаркнул Джимми.

— Я бы на твоем месте так не переживал. — Мунго широко зевнул. — Уж очень у нее толстые лодыжки.

Если бы Одетта часом позже выглянула из окна, то обязательно увидела бы светлую голову Джимми, который исходил весь квартал вдоль и поперек и несколько раз проходил мимо ее дома. Но она не выглянула. Сидела на кухне у Джеза, смотрела телевизор и ела купленный в «Хэрродсе» пирог с дичью.

Как только Эльза и Йен перебрались в новый дом, они настояли на том, чтобы Одетта немедленно к ним переехала.

— Это никакое не благодеяние с нашей стороны, — сказала Эльза. — Ты будешь помогать нам обустраивать жилище. Как ты знаешь, мне тяжелое поднимать нельзя, а Йен ни черта не смыслит в интерьерах. Его бы воля — он все выкрасил бы в цвет «электрик».

Одетта с удовольствием отказалась бы от этого предложения, но Джез вернулся с гастролей, и деваться ей было некуда.

Домик Эльзы и Йена был очень хорош. Но главное, там было много места, так что его обитатели друг другу совершенно не мешали. К тому же Одетте понравилась идея заново отделать и перекрасить дом, и она с душой взялась за дело. Более того, за углом находился паб «Памп-Хауз», где постоянно требовался обслуживающий персонал. Одетта могла получить там работу в любое удобное для нее время, чем она и пользовалась, когда Эльзе и Йену хотелось провести вечерок вдвоем.