Желая лично посмотреть, в каком направлении отступают англичане, Жюно и Буайе галопом вышли на небольшую возвышенность в стороне от города, значительно оторвавшись от своих войск. Неприятельские стрелки незамедлительно открыли огонь в направлении генеральских мундиров. Одна из пуль попала Жюно прямо в лицо, сломав нос и пробив щеку.

— Проклятье! Смотрите Буайе! — вскрикнул Жюно. — Вот ребята, которые стреляют лучше вас.

Потеряв сознание от болевого шока, Жюно качнулся в седле, отпустил поводья и стал медленно сползать на землю. Буайе вовремя подхватил залитого кровью командира. Боль была нестерпимой.

Когда полевой хирург 8-го корпуса Мильрезон впоследствии спросил Жюно, может ли он сделать разрез на лице, чтобы вынуть пулю, Жюно лишь печально пошутил: «Давай! Одним шрамом больше или меньше». (60, с. 202)

Эта последняя рана причиняла Жюно большие страдания, к сожалению не только физические. Когда уже во Франции Наполеон впервые увидел вернувшегося с Пиренейского полуострова Жюно, он не нашел ничего лучше, как сказать:

— Ах! Ах! Вот она эта знаменитая рана, о которой столько писали в английских газетах! Она сделала тебя уродом, господин Жюно!

Армия Массена оставляет Португалию

Гордый Жюно нашел в себе силы ответить Наполеону так, что тот никогда больше не касался этой темы:

— А я вижу себя несколько по-иному, сир, я нахожу, что она украсила меня, ведь я получил ее, служа Вашему Величеству.

Совсем по-другому среагировал на ранение Жюно его заклятый противник, «благородный и великодушный враг» сэр Артур Уэлльсли. Он написал Жюно удивительно трогательное, полное заботы письмо, достойное того, чтобы привести его полностью: (3, с. 291–292)

Жюно ответил Веллингтону большой признательностью, но от помощи вежливо отказался.

Итак, с октября 1810 г. по февраль 1811 г. армия Массены и армия Уэлльсли простояли практически без действия друг против друга у оборонительных линий Торриш-Ведраш. Противостояние это не шло на пользу французам.

Холод, голод и болезни косили ряды французов. Их физические силы таяли на глазах, а уж о моральном духе не приходилось и говорить. Англичане же, напротив, постоянно получали из Англии провиант, боеприпасы и подкрепления.

По-видимому, французским главнокомандующим владели противоречивые чувства. Опытный солдат с более чем тридцатилетним стажем, князь Эслингский не мог не понимать того, что он проиграл. Его голодающая, терпящая нужду во всем армия была не в состоянии сражаться с превосходно экипированными англичанами. Но гордость Массена и, кто знает, может быть, его вера в то, что произойдет некое чудо, удерживало его на месте.

Но чудеса — явления достаточно редкие, в том числе и на войне… Правда, одно чудо на самом деле произошло. «Поистине изумительно, — писал Веллингтон, — что неприятель смог находиться в этой стране столь долгое время… Это из ряда вон выходящий пример того, на что способна французская армия». (8, с. 142)

Подкрепления из Испании так и не подошли. «Наполеон приказал Сульту выйти из Севильи на помощь Массена. Но Сульт замешкался в Бадахосе, а затем повернул на Андалусию». (27, с. 332)

«Французские военачальники в Испании отнюдь не считали себя обязанными исполнять приказы князя Эслингского и даже просто действовать сколько-нибудь координировано с его армией». (8, с. 142–143)

В конце февраля Массена созвал военный совет, на котором присутствовали Ней, Жюно и другие генералы. Было принято решение сняться с позиций у Торриш-Ведраша и начать отступление к Сантарему.

Отступление началось в ночь на 3 марта. На следующий день вслед за французами двинулась и армия Веллингтона. Вскоре Массене стало ясно, что и в Сантареме оставаться нельзя. «Массена решился возвратиться в Испанию. Но тут не заслуживает он упрека: войскам нечего было есть, и уже давно солдаты могли существовать только мародерством». (8, с.143)

Важно отметить, что Сантарем был оставлен таким виртуозным образом (чтобы скрыть от противника свой маневр, Массена приказал вместо солдат оставить соломенные чучела и костры, имитирующие присутствие войск), что англичане узнали об этом только через 3 дня. Этот скрытый маневр Массены спас французскую армию от больших неприятностей.

Героически прикрывал отход французов из Португалии арьергард под командованием неистового и совершенно вышедшего из повиновения маршала Нея. Имевшему лишь 10 тыс. измученных солдат, Нею удалось сдержать натиск 40-тысячной армии Веллингтона, прекрасно экипированной и сытой.

С одной стороны, отдадим должное Нею при отступлении. «Его нападения, его храбрость и твердость внушили уважение англичанам и спасли Португальскую армию от конечной гибели». (8, с. 144)

С другой стороны, а не было ли демонстративное и часто просто глупое самоуправство Нея одной из причин конечной неудачи французов в Португальском походе? Все, что ни говорил Массена, было для Нея неприемлемым, все подвергалось критике и осмеянию.

Это дает А. Егорову полное основание утверждать, что «в значительной мере из-за упрямства и непокорности герцога Эльхингенского Массена был вынужден начать свое отступление из Португалии, расставшись с мыслью о взятии Лиссабона». (8, с. 294)

«Могу ли я, — говорил Массена Жюно, — сделать что-нибудь с таким человеком, как Мишель Ней? С человеком, который всем показывает, что видит во мне болтуна! Который не слушает, когда я говорю! Право же, я чуть было не приложился правой рукой моей к его лицу… и был готов просить у него извинения своей саблей… А сабля старого солдата Генуи, право, еще не затупилась!». (8, с. 145)

Первоначально Массена хотел отступать на восток через плодородную португальскую провинцию Алентежу. Для этого необходимо было переправиться на левый берег полноводной реки Тежу.

Саперы генерала Эбле получили приказ строить понтонный мост. Британский командующий быстро узнал о намерениях французов и решил, во что бы то ни стало, помешать этому. Для этого он наводнил оба берега Тежу отрядами португальской милиции и ополчения, а в середине декабря корпус генерала Хилла, перейдя на левый берег Тежу, подошел к Шамушке.