Я присел рядом с бароном, тронул шею. Повернул голову вбок.

– Нокаут. И что-то с позвоночником. Похоже, готов.

– Похоже, похоже, – подтвердил Марк. – Ты своей кувалдой слона свалишь, не то что этого хлюпика. Парни, помогите баулы перегрузить. Тилим, где ты там?

Гомеш в это время прилагал огромные усилия, чтобы не упустить взбесившихся лошадей. Благо он успел закрепить поводья на суку дерева, а кони не смогли порвать хорошо выделанную кожу.

В две минуты загрузив поклажу, мы отвязали коней и отпустили их на волю. А сами забрались на броню.

– Как прошла закладка? – спросил я.

– Отлично прошла, – ответил Сергей. – Быстро и без шума. Не то что у некоторых.

– Ладно, это мелочи. Главное – дело сделали. И теперь хрен Анкивар сюда еще сунется. Закрыли пространство.

– Теперь можно и отдохнуть, – вставил Антон.

– В гробу, – мрачно буркнул Серега. – Работы еще непочатый край. Так что отдыхать будешь в гробу…

– Не дождетесь!

Срочный вызов к принцепсу унии не застал Апияна врасплох. После событий последней недели он ждал этого каждый день. Его даже удивила столь длительная пауза. Видимо, принцепс только сейчас мог выделить в своем сверхжестком расписании небольшое окно для аудиенции.

На встречу шеф-ордер поехал вместе с директором управления ПСМ Свардом. При необходимости тот мог дать полный и развернутый ответ по конкретным вопросам о сопряженных мирах.

Для Сварда это была первая встреча с верховным правителем унии, так что некоторое волнение выглядело бы вполне естественным. Однако он сохранял спокойствие. Время пустых переживаний прошло. Теперь это ничего, кроме лишней траты времени, не даст.

– Целое пространство, четыре мира, четыре освоенные планеты оторваны от нас. Нет связи, установки не могут зафиксировать контакт. Тысячи тонн грузов киснут в накопителях переходов. Сотни людей ждут отправки.

Принцепс отошел от окна и повернулся к визитерам.

– Скоро заседание глав министерств и планетарных руководств. И я должен иметь точные сведения по данной проблеме.

Строгий взгляд остановился на Апияне. Немигающие карие глаза подобно рентгену просвечивали шеф-ордера насквозь, словно готовы были сразу опознать явную или скрытую ложь в его словах.

– Прошу высказываться.

Апиян взгляд выдержал. И как можно более ровно ответил:

– На сегодняшний день у нас существует три основные версии произошедшего.

– Даже три?!

– Именно. Еще две мы отбросили в первый же день.

– Что ж, выкладывайте.

– Первая версия – работа противника. Равитан или Датлай могли создать новую технику, способную сбивать настройки или вовсе перекрывать целые пространства, отрезая таким образом колонии от метрополии.

– Что говорит в пользу такой версии?

– Последовательность событий. Сначала обрывается связь с Шевротом. Менее чем через два часа – с Кламиго. Возможно, первый обрыв – проба сил в деле. Или грубая отладка аппаратуры. Давние усилия, предпринимаемые противником по перехвату и закрытию каналов связи, говорят в пользу такой версии. Вполне допустимо, что их работа увенчалась успехом.

– Ясно, – слегка кивнул принцепс. – Далее.

– Вторая версия – естественная природа обрыва. То есть некие процессы в пространстве, которые привели к потере связи. В пользу этой версии говорят следующие факты. Согласно данным разведки, ни Равитан, ни Датлай на сегодняшний день не имеют возможности организовать сбой контакта. Дальше – сбой произошел внезапно, разом. Никаких попыток проникновения извне аппаратура не отметила. А это обязательно произошло бы, сработай техника противника. И наконец, то, что мы до сих пор не можем восстановить связь, несмотря на все прилагаемые усилия, тоже подтверждает эту версию.

– Первая версия противоречит второй, – заметил принцепс. – Я бы сказал, они взаимоисключающие.

– Да, господин принцепс. Они полностью противоречат друг другу. И только новые сведения дадут нам точный ответ, какая из них более реальна.

– А что за третья версия?

– Третью версию отстаивает директор управления пространственно-сопряженных миров Свард. – Апиян повернул голову к директору. – Я бы сказал, что он упорно игнорирует другие версии и все внимание сосредоточил на своем варианте.

Принцепс перевел взгляд с шеф-ордера на директора и чуть склонил голову, показывая, что внимательно слушает.

Свард сделал небольшой шаг вперед, откашлялся и начал излагать свою точку зрения:

– Господин принцепс. Та цепочка событий, о которой говорил шеф-ордер, по моему мнению, тянется несколько дольше, чем принято считать. И начинать надо не с событий на Шевроте, а более ранних происшествий.

– А именно?

– Вот уже несколько лет второе пространство находится под моим пристальным вниманием. Это связано с событиями на Земле-один, точнее – в Ругии. Это связано с событиями на Земле-два, в России.

– Россия? – чуть наморщил лоб принцепс.

– Именно. Этот мир уникален по своей нелогичности. Феномен аборигена Артура Томилина. Необъяснимые исчезновения разведгрупп. А в завершение – обрыв связи с Землей. Все наши попытки восстановить ее ни к чему не привели.

– Припоминаю, – кивнул принцепс. – Если не ошибаюсь, вы тогда настояли на уничтожении этого мира. Путем бомбардировки с орбитальных станций.

– Верно. Количество необъяснимых аномалий в том мире заставило меня предложить крайний вариант. Но план осуществить не удалось. Земля исчезла. Точнее, исчез контакт с ней.

– И какая связь между Землей, Шевротом и Кламиго?

– Я отстаиваю мнение, что на Земле-два нашел приют бежавший от нас профессор Битрая. Именно он, узнав, что мы отыскали Землю, мог создать аппаратуру, способную «закрыть» тот мир. Именно он, понимая, что мы продолжим поиски, мог также «закрыть» сначала Шеврот, а потом Кламиго. То есть перекрыть все второе пространство.

Принцепс помолчал, обдумывая услышанное. Потом осведомился:

– Каким образом он мог это устроить?

Свард пожал плечами, опомнился и поспешно сказал:

– Не знаю. Наши ученые разводят руками, когда я задаю им тот же вопрос. И говорят, что до этого современная техника не дошла. Но Битрая – гений. Он развил гасмановскую теорию и воплотил ее на практике. Он создал установку и «контур». Он мог создать и нечто новое, пока недоступное нам.

На лице принцепса была маска спокойствия и невозмутимости, но Апиян разглядел под ней выражение недоверия к словам Сварда. Привыкший оперировать реальными данными и цифрами, принцепс не допускал никаких «чудес» и «фокусов». А директор сейчас твердил как раз о «чудесах».