Они называли это церемонией, но оно едва заслуживало такое название.

Чтобы отметить передачу командования 4-ым Имперским Экспедиционным Флотом от Белых Шрамов к Темным Ангелам, свиток передавался из рук в руки, и была дана клятва. Если и было в этом что-то худое, так это то, что атрибуты церемонии, приуроченные к случаю, перевешивали сам факт передачи.

4-ый был одним из наименьших экспедиционных флотов в Великом Крестовом Походе, включая в себя всего семь судов: флагман «Несокрушимый Рассудок», транспортные корабли «Благородная Сила» и «Смелый Перевозчик», фрегаты «Отважный» и «Бесстрашный», эсминец "Арбалет" и ударный крейсер Белых Шрамов «Быстрый Всадник», который вскоре был заменен кораблем Темных Ангелов «Гневом Калибана».

Передача контроля между двумя Легионами была выполнена с должным уважением и почтением, но в действительности факт того, что существовал представительский контингент Астартес, вообще был кое-чем аномальным. Строго говоря, 4-ый до сих пор был флотом второй линии. Испытывая недостаток в огневой мощи, обучении и ресурсах чтобы установить полномасштабную военную кампанию против враждебного мира, его работа состояла в том, чтобы наблюдать за переходом к согласию миров, которые уже доказали, что они дружественны по отношению к Имперским целям.

Однако с Сарошем были проблемы.

Первичный контакт с планетой был установлен почти годом ранее, и на поверхности его люди были дружественны. Они приветствовали Империум с распростертыми объятиями, громко провозглашая свою готовность принять Имперскую Истину. Все же, за прошедшие с тех пор двенадцать месяцев, для приведения планеты к согласию было сделано мало или вообще ничего.

Не было никакого насилия и прямых актов сопротивления, но каждая из процедур, предпринятых Имперскими посланниками, чтобы произвести согласие, довольно быстро оканчивалась позорным поражением. Каждый раз, когда проявлялась новая инициатива, правительство Сароша обещало сделать все, что в его силах, чтобы обеспечить ее успех. И каждый раз поддержка не могла быть осуществлена.

Правительство давало бы неискренние извинения. Они давали бы оправдания, говоря, что недоразумения были вызваны различиями в обрядах и языке, что и становилось причиной тупика. Они обвинили бы в непреодолимости свою бюрократию, утверждая, что пять тысяч лет устойчиво правового общества оставило их с бюрократической системой, которая была чрезвычайно большой и удивительно сложной.

Конечно, в их словах была доля правды. Опытные Имперские посланники, в свое время наблюдавшие за согласием многих миров, в отчаянии качали головами всякий раз, когда поднимался вопрос о раздражающей Сарошийской бюрократии.

Проблема была в том, что Сарошийские бюрократы были работниками, занятыми не полный рабочий день. Законы планеты разрешали ее гражданам не уплачивать большую часть налогов за согласие провести часть своего времени, работая бюрократами.

Соответственно, последняя планетарная перепись, собранная на Сароше в трехмесячный срок, показала, что двадцать пять процентов взрослого населения занимали какое либо бюрократическое положение, остальную часть составляли те, кто провалил требовательное планетарное Тестирование Базового Бюрократического Умения.

За данными той же переписи, на Сароше работало бюрократами более ста восьмидесяти миллионов человек.

Поскольку в этом процессе принимало участие такое количество бюрократов, Имперские посланники нашли почти невозможным добиться цели. Не имело значения, согласится ли правительство планеты на меры: для того, чтобы быть осуществленными, им все еще следовало пройти бесконечные уровни местной бюрократии, включающей в себя различных торговцев индульгенциями, подающих петиции, нотариусов, освободителей от уплаты налогов, подписывающих, экзегетов, резолюционеров, кодификаторов, прескрипторов и уполномоченных особ.

Хуже того, система стала настолько сложной в ходе прошедших пяти тысячелетий, что даже сами бюрократы понятия не имели, как заставить ее работать. Единым мнением среди большинства из ответственных за обеспечение приведения Сароша к согласию было то, что за прошедшие двенадцать месяцев на пути реального прогресса почти ничего не было достигнуто. Планета до сих пор была столь далеко от настоящего согласия, как и в день, когда ее впервые открыли.

«Быстрый Всадник» стоял на высоком якоре над происходящем на планете процессами, поскольку посланники флота блуждали, пытаясь понять Сарошийский бюрократический лабиринт. Это было уже пережитком прошлого от начального периода открытия планеты, оставленной в надежде, что присутствие Астартес смогло бы сосредоточить умы лидеров Сароша и поощрило бы их быстро окончить процесс согласия.

Вместо этого, за двенадцать месяцев Белые Шрамы обнаружили, что они должны были вынести длительный период вынужденного бездействия.

Это им не подходило. Старшие командующие флотом уже боялись еженедельных стратегических брифингов, когда Шанг Хан потребовал узнать, как долго он и его люди должны были еще ожидать, сидя и ничего не делая. Лидер Белых Шрамов, казалось, имел отдельное презрение к Избранному лорду-губернатору Харладу Фурсту, человеку, которому было поручено наблюдать за тем, как Сарошийские территории однажды придут к послушанию во имя Императора.

– Если эти люди послушны, тогда подтвердите это согласие, чтобы мы могли покинуть это место! - ревел Шанг Хан на избранного губернатора при любом поводе. - Если они не покорны, скажите мне, и мы начнем войну, чтобы показать им их безумие! Так или иначе, вы не вольны выбирать так долго, чтобы принять это чертово решение!

По правде говоря, лорд Фурст и его чиновники не сделали выбор. В бюрократической сумятице, они непрерывно откладывали финальное мнение, используя любое оправдание, какое могли найти, в попытке отложить вопрос на неопределенный срок, и это маневрирование часто заставляло Астартес смотреть с такой неприязнью на все возрастающий невоенный элемент, сопровождающий Крестовый Поход.

Таким образом, двенадцать месяцев прошли безрезультатно, в то время, как Белые Шрамы стали настолько разочарованными, что наконец был послан сигнал Льву Эль'Джонсону, просящий о том, чтобы он и его Темные Ангелы проследили за Сарошем в течении двух месяцев, позволяя Белым Шрамам двигаться дальше для исполнения других обязанностей.

Тем временем, Избранный лорд-губернатор Фурст получил сообщение, жестко напоминающее ему о том, что в 4-ом Имперском Экспедиционном Флоте нуждались кое-где еще, и от него не ожидалось стоять на орбите Сароша вечно.

В сообщении, Фурста проинструктировали о том, что ему дается дополнительное время. Он имел два месяца для того, чтобы так или иначе решить вопрос о согласии планеты. Если он не сможет решить его за этот срок, то будет лишен должности губернатора, и судьбу Сароша будет поручено решать Льву Эль'Джонсону так, как он посчитает нужным.

Позже, когда церемония была окончена, пришло время для неизбежных социальных формальностей. Астартес и различные чиновники начали смешиваться и разговаривать, а слуги во флотской ливрее курсировали между ними, неся серебряные подносы, уставленные вином и едой.