Подныривая под выпады, парируя секущие и режущие взмахи, он сам, каждым новым движением Синего Клинка, оставлял все больше и больше тел за своей спиной. Вот очередной противник попытался, будто в какой-то глупой дуэли, сделать обманный прием, направив меч в ноги Хаджару, чтобы потом вспороть тому живот.

Вместо ответа, Хаджар попросту сдал чуть назад, схватил раненного соседом бойца фанатиков и бросил на меч его же соратника. В итоге оказался вспорот не живот, а спина орденовца, после чего Хаджар, с ревом, бросился вперед, выставив плечо на манер тарана. Он повалил обоих на землю и, пока те еще падали, одним ударом снес голову обоим, а сам, чтобы не упасть, схватился за копье Лэтэи и, выбросив себя вперед, закружился юлой.

Каждый удар его меча находил свою жертву и хищный клинок с жадностью собирал богатую жатву из осколков Черного Генарала. Он пожирал души, впитывая их силу, поглощая терну и раздирая мистерии.

Наконец, Хаджар вырубился на небольшое открытое пространство. Со всех сторон кипела битва. Звенела сталь, кровь вскипала от горячих искр, дождем, без разбора, сыпавших на головы живым, мертвым, раненным. Отрубленные конечности, вываливающиеся кишки, стоны и вопли. Все это не трогало душу Хаджара.

— Генерал! — выкрикнул мужчина средних лет в темной броне и гербом ворона. — Для меня будет чес…

Хаджар сделал легкий подшаг и Синий Клинок пробил гортань говорившего. Развернув рукоять меча, генерал выстрелил рукой в сторону и рассек тело до самого паха. Половины рухнули в разные стороны, а Хаджар продолжил жатву.

Он резал и сек, а когда было надо — бил руками и толкал ногами. Без всякого изящества или красоты. Тело, усиленное терной и меч, пропитанный мистериями, служили всего одной цели — выжить и убить.

Удар, еще удар, всплеск крови, сплюнуть, удар, еще удар. И больше никаких мыслей. Никаких звуков. И так, до тех пор, пока перед ними вновь не расширился мост. И на берег, наступая на тела, погружаясь по щиколотку в кровь, не вышло еще около семи тысяч мечей.

— Хаджар, — Лэтэя, чьи волосы из почти серебренных стали ярко-медными, тяжело дышала и опиралась на копье. — Такими темпами мы не дождемся Шакха и Алба-удуна.

Генерал и сам это прекрасно понимал. Чтобы операция прошла скрытно, отряду гнома и пустынника пришлось сильно углубится по линии берега, так что их путь по озеру кратно удлинился. И сколько бы мечников воронов они сейчас не положили — никто не мог сказать точно, как много их находилось в замке, а что касается воинства Чужих Земель, то…

Отбив чужой меч и, легким движением запястья поддев вражеский клинок, Хаджар одним хлестким ударом отсек предплечье противника, после чего, на лету перехватывая клинок, вонзил его в живот фанатику, позволив хищному духу досуха выпить жертву.

Генерал обернулся и быстро оцени поле брани. Они довольно знатно порядили фанатиков, но среди тел, как неподвижных, так и стонущих, лежало ничуть не меньше воинов Хаджара. Может те и могли бы проявить себя лучше, если бы не отсутствие Реки Мира, но война не знала сослагательного наклонения.

— У меня есть идея, — процедил Хаджар. Он развернул меч перед собой и, выдохнув, призвал четверть запаса энергии, мистерии свет терны. Слив их воедино, Хаджар использовал свой новый прием “Муссон”. И с ревом, — ЭЛЕ-Е-Е-ГОР! — на головы фанатиков обрушился дождь из белоснежных перьев птицы Кецаль. И там, где они касались земли или защитных техник фанатиков — вспыхивали отсветы ударов Синего Клинка.

Десятки и сотни воинов ордена, разрубленные и рассеченные, падали в мешанине брони и органов — своих и чужих. Хаджар уже собирался использовать технику еще раз, не заботясь о том, какими силами потом придется сражаться с Мастером секты, как небо рассек луч тьмы и черные крылья сложились на земле, выпуская на волю все того же безумца.

Несмотря на то, что Горенед представился, как “седьмой ученик”, Хаджар сильно сомневался в правдивости сказанного, потому как стоило тому появится на поле брани, как битва смолкла. Фанатики, при виде безумца, с поклоном отступали, освобождая место для сражения.

— Ох уж эта твоя тяга к поэтичности, братец, — плотоядно, криво ухмылялся Элегор обходя Хаджара по кругу. — Как в лучших песнях менестрелей, да? И сошлись два генерала в поединке, чтобы решить исход сражения. Вот только не будет здесь такого. Убью я тебя или ты меня — это сражение продолжится. Так что… ты ведь опять что-то задумал, да? Что-то очень хитрое и то, что другим кажется безумным но я-то, — Горенед постучал гардой меча по виску. — я знаю, что ты опять тянешь время. Ничего нового придумать не смог?

— Генерал? А я думал ты лишь седьмой по значимости.

Горенед замер и засмеялся. Так, как могут смеяться лишь безумцы.

— То есть из всего, что я сказал, из всей моей речи тебя заботит лишь это? — Элегор развел руки в стороны и встал спиной к фанатикам и лицом к армии Хаджара. — Мне не понравилась цифра семь, братец, так что я сделал то, что должен был — убил всех, кто стоял ближе к Мастеру и пожрал их осколки! А когда получил цифру один, то понял, — Элегор хмыкнул и сверкнул глазами. — Что, в целом, она похожа на цифру семь, так что я просто вернул обратно черточку.

Проклятый псих…

Хаджар выставил перед собой клинок.

— Кажется, у нас с тобой осталось незаконченное дело.

— О, да-а-а, — протянул Элегор. — Не то слово, братишка.

Глава 1727

Глава 1727

— Кажется, в прошлый раз мы остановились вот на этом, — Элегор взмахнул мечом и черная волна, поглощающая все на своем пути, закрывающая одновременно небо, землю и все четыре стороны света, пропитанная терной и мистериями меча, мгновенно накрыла собой пространство.