14 июня с. г. в Германию выехал германский авиационный атташе Ашенбреннер, забрав с собой все имущество, в том числе легковой автомобиль.

В тот же день в Берлин выехал советник посольства Вальтер с каким-то специальным поручением.

Наряду со сборами к отъезду сотрудников посольства производятся спешная отправка в Германию служебных бумаг и сжигание части их на месте.

15 июня с. г. германский военный атташе Кестринг и его помощник Шубут в течение всего дня разбирали свои дела и сжигали документы. Сжиганием документов уже в течение нескольких дней заняты инспектор авиационного атташата Тадтке и секретарь этого атташата Радазевская.

10 июня с. г. НКГБ СССР ____ следующие разговоры между ____ и ____

____: Эти дела подлежат уничтожению?

____: Нет, в них говорится только о погоде. Они смогут спокойно оставаться здесь. Шеф сказал, что эти дела известны русским. Их мы оставили лежать в этой папке.

13 июня с. г. ____ следующие разговоры между ____ и его помощником ____:

____ А вообще-то вы сожгли все вещи?

____ Конечно.

____ Значит, у вас больше ничего нет?

____ Да.

16 июня с. г. всем сотрудникам военного, авиационного и военно-морского атташатов было объявлено распоряжение быть на своих квартирах не позднее 2 часов ночи.

Народный комиссар

государственной безопасности Союза ССРМеркулов

ЦА ФСБ. Ф. 3ос. Оп. 8. Д. 58. Лл. 1945–1948. В тексте имеются пропуски. (Взято из сборника документов «1941 год», т. 2. Документ № 573.)

Из журнала учета посещений И. В. Сталина 18 июня 1941 г.:

1. Молотов 20.00–0.30 – заместитель Председателя Совнаркома, нарком иностранных дел

2. Тимошенко 20.25–0.30 – Маршал Советского Союза. Народный Комиссар Обороны Союза ССР

3. Жуков 20.25–0.30 – генерал армии. Начальник Генерального штаба

4. Маленков 20.45–0.30 – секретарь ЦК и член Главного Военного Совета

5. Кобулов 22.25–23.00 – заместитель народного комиссара государственной безопасности Союза ССР

6. Жигарев 23.10–0.30 – генерал. Командующий ВВС

7. Петров 23.10–0.30

8. Шахурин 23.10–0.30 – народный комиссар авиационной промышленности Союза ССР

9. Яковлев 23.10–0.30 – авиаконструктор

10. Ворошилов 23.10–0.30

Последние вышли в 0.30

К вечеру 18 июня 1941 г. Москва знала точно: война близка. Поняв, что Гитлер решился-таки на войну, Сталин не позднее вечера 18 июня 1941 г. начал отдавать соответствующие распоряжения руководству НКО. Директивой Генерального штаба РККА был отдан приказ о приведении войск в полную боевую готовность.

Из протокола допроса Павлова – бывшего командующего ЗапОВО и Григорьева – нач. связи штаба ЗапОВО:

«№ 5. Протокол закрытого судебного заседания Военной Коллегии Верховного Суда Союза ССР по делу Павлова Д. Г., Климовских В. Е., Григорьева А. Т. и Коробкова А. А.

Москва, 22 июля 1941 г. Совершенно секретно

Отп. 1 экз.

Председательствующий – армвоенюрист В. В. Ульрих

Члены – диввоенюрист А. М. Орлов и диввоенюрист Д. Я. Кандыбин

Секретарь – военный юрист А. С. Мазур

В 0 часов 20 мин председательствующий открыл судебное заседание и объявил, что подлежит рассмотрению дело по обвинению бывшего командующего Западным фронтом генерала армии Павлова Дмитрия Григорьевича, бывшего начальника штаба Западного фронта генерал-майора Климовских Владимира Ефимовича, – обоих в преступлениях, предусмотренных ст. 63-2 и 76 УК БССР; бывшего начальника связи штаба Западного фронта генерал-майора Григорьева Андрея Терентьевича и бывшего командующего 4-й армией генерал-майора Коробкова Александра Андреевича, – обоих в преступлении, предусмотренном ст. 180 п. «б» УК БССР…

1. Подсудимый Павлов.

«Предъявленное мне обвинение понятно…

…Я признаю себя виновным в том, что директиву Генерального штаба РККА я понял по-своему и не ввел ее в действие заранее, то есть до наступления противника. Я знал, что противник вот-вот выступит, но из Москвы меня уверили, что все в порядке, и мне было приказано быть спокойным и не паниковать…»

Подсудимый Григорьев.

Член суда т. Орлов. На л.д. 79, том 4, вы дали такие показания:

«Выезжая из Минска, мне командир полка связи доложил, что отдел химвойск не разрешил ему взять боевые противогазы из НЗ. Артотдел округа не разрешил ему взять патроны из НЗ, и полк имеет только караульную норму по 15 штук патронов на бойца, а обозно-вещевой отдел не разрешил взять из НЗ полевые кухни. Таким образом, даже днем 18 июня довольствующие отделы штаба не были ориентированы, что война близка.… И после телеграммы начальника Генерального штаба от 18 июня войска округа не были приведены в боевую готовность».

Подсудимый.

«Все это верно…»

Эти дни я запомню надолго. По указанию руководства УНКГБ мы, словно пожарная команда, мотались по Брестской области, участвуя в разгроме польского подполья. По несколько раз в сутки на закрепленных автомашинах выезжали для ликвидации очередного схрона или базы поляков. Без боя обходилось редко, но мы выходили победителями. Пока нас бог миловал и потерь взвод не нес. Больше всего доставалось привлеченным пограничникам и бойцам из железнодорожного полка НКВД. Вот у тех были и раненые, и погибшие в скоротечных боях – все-таки не для этого их готовили. А нас от ранений спасали нагрудники и каски. У многих бойцов на них остались отметины от попавших пуль и осколков гранат. В итоге, видя, с каким интересом «чекисты» смотрели на наше снаряжение, пришлось часть нагрудников подарить Конторе, благо нам еще привезли.

Постепенно у моих бойцов накопился опыт взаимодействия друг с другом, с сотрудниками НКГБ и пограничниками. Те нам обеспечивали предварительную разведку объектов, а мы штурмовали или брали под свой контроль территорию. Особо при этом не церемонились. И нас за это не ругали. То ли посчитали отморозками и мясниками, то ли поняли, что так проще поступать с бандитами. Шаров мне рассказал, что после присоединения Западной Белоруссии в 1939 г. органы государственной безопасности вели активную борьбу с польским подпольем. И наши действия особо не выходили за рамки этой борьбы. В период с октября 1939 г. по июль 1940 г. в западных областях БССР было выявлено и устранено 109 различных повстанческих организаций, объединявших 3221 участника – 2904 поляков, 184 белорусов, 37 литовцев и 106 человек других национальностей. Одновременно из западных областей Белоруссии проводилось выселение в отдаленные районы страны осадников, служащих лесной охраны, польских офицеров, полицейских, служащих государственных учреждений, помещиков, предпринимателей.