Я виноват перед тобой, Ция, — нарушил молчание Уча.

— В чем же ты виноват? — удивилась Ция.

— В том, что ни разу я к тебе не приехал. Даже весточки не подал.

— Давай не будем об этом говорить, Уча, ладно? — грустно сказала Ция.

— Но я все время думал о тебе. И днем, и ночью.

— Видно, потому и не хотелось тебе видеть меня? — засмеялась Ция.

— Ты все время стояла у меня перед глазами.

— Ах, вот почему ты не писал мне!

— Не люблю я письма писать. Сколько ни пиши, все равно про все не напишешь. Я лучше тебе так скажу.

— Ты, наверное, не мог приехать, да?

— Мог.

— Так почему же ты не приехал?

— Ноги не шли, как будто их чем-то связали.

— А сердце?

— А сердце мне любовь связала.

— Я верю тебе, Уча, — улыбнулась Ция. — А меня эта любовь к тебе привела. Ведь нехорошо, когда девушка за парнем бегает, правда? А мне все равно, хорошо это или дурно, я за сердцем своим побежала.

Они остановились перед кинотеатром.

— Я не хочу в кино. Давай побудем вдвоем, — сказала Ция и взяла Учу под руку. — Нам и нашей любви достаточно. Пойдем куда-нибудь еще.

— Тогда пойдем на море.

— А что мы на море будем делать?

— Это же наше море. Ты забыла уже: «Наше море, наше солнце».

— Разве такое забывается? Пойдем, Уча.

Ция впервые была в Поти. Уча знал об этом. Сначала он повел ее в порт и показал наши и иностранные пароходы. Потом повел ее по городу и наконец привел в этнографический музей. Этот музей Уча предпочитал всем потийским достопримечательностям. Он был убежден, что музей понравится Ции и подтвердит все то, о чем рассказывал он ей тогда, у калитки, перед расставанием.

Ция, затаив дыхание и широко раскрыв глаза, осматривала экспонаты. Уча чуть ли не силой оторвал ее от этого занятия и повел обедать в духан Цопе Цоцория.

Ция не хотела заходить в духан. Духан не был похож ни на ресторан, ни на столовую, ни на закусочную. Он напоминал, скорее всего, придорожную харчевню, куда заходили путники, уставшие от дорожных тягот. В любое время дня и ночи здесь подавали жареную рыбу, потроха, сома в маринаде, лобио с орехами, вареных кур и жареных цыплят, шашлык и вообще все, чего душа пожелает.

Уча не без труда убедил Цию войти в духан. Он объяснил ей, что в духан приезжают люди со всего края, что женщины и девушки даже одни приходят сюда обедать и ужинать.

Вечерело, когда они пришли на малтаквский пляж.

Ция застыла в изумлении. Мужчины и женщины были в самых разнообразных купальных костюмах — очень коротких и плотно облегающих тело. Все были на солнце, и загорелая кожа тускло отсвечивала в закатных лучах.

В деревне люди укрываются от солнца и носят широкополые соломенные шляпы. Здесь же не только не прячутся от солнца, но ловят даже его последние лучи. Мужчины и женщины так близко лежат друг к другу, что их тела соприкасаются. А иные женщины положили головы на плечи своим спутникам; впрочем, и мужские головы покоятся на женских плечах.

— Ой, срам-то какой! — поразилась Ция.

— Чего же им стыдиться, Ция?

— Как чего? Мало им, что голышом лежат, еще и липнут друг к другу.

Уча рассмеялся.

— Ну и бесстыжие здесь люди.

Уча опять рассмеялся.

— И чего ты смеешься?

— В первый раз и мне было в диковинку.

— А потом?

— А потом привык.

— Привык?!

Уча кивнул:

— Человек ко всему привыкает, Ция.

— Может, и ты так же вот кладешь голову на плечи женщинам?

— Нет, еще не клал. Но сегодня положу, обязательно положу.

— На чье же плечо, интересно?

— На твое, конечно.

— Так же, как и они?

— Именно.

— При всем честном пароде?

— Да, при народе.

— Так вот и положишь? — не поверила Ция.

— А что я, хуже других, что ли?

— У других, видно, стыда нет.

— Это здесь не считается стыдным, Ция.

— И очень плохо, что не считается.

— Давай лучше купаться, а?

— И мне здесь, на виду у всех раздеваться?

— Раньше ты была смелая. Помнишь, тогда, в деревне?

— Так ты и этого не забыл.

— Разве я могу забыть?

— Да, но мы там купались вдвоем.

— Мы и здесь будем вдвоем купаться.

— Это каким же образом?

— Здесь нас ни одна живая душа не знает. Вот потому мы и будем вдвоем.

— И все-таки мне стыдно. Уйдем отсюда, — сказала Ция изменившимся голосом.

— Так и не искупаешься?

Цие очень хотелось купаться. Но как ни пыталась она перебороть чувство стыда, ей это не удавалось. «Вот если бы Уча попросил еще раз... Ну, что ему стоит... Ну пусть попросит еще разок...» Но Уча не пытался ее уговаривать и стоял обескураженный. Он только хотел сказать, долго ли мы тут стоять будем, как Ция без слов поняла его.

— Может, вода в море холодная, — торопливо сказала она.

— Теплая, как парное молоко.

— Правда, Уча? — обрадовалась Ция.

— Правда.

Ция сбросила туфли, пробежала по песку между загорающими и по икры вошла в воду.

— Действительно теплая.

Но Уча уже не просил ее купаться.

Ция встревожилась.

— Иди сюда, Уча, чего же ты ждешь?

— Ноги мочить неохота.

Мимо них с визгом и хохотом промчались, держась за руки, парень с девушкой и, разбрызгивая воду, шумно бултыхнулись в море. Брызги полетели на Цию.

— Что вы делаете! — вскричала Ция.

Женщины стали подсмеиваться над Цией.

— Хи, промокла принцесса.

— Как бы не простудилась.

— Ха-ха-ха!

— Ты погляди, какая неженка.

— Еще бы. Даже