Справа послышался хруст, словно треск поленьев в камине.

Она тревожно оглянулась. Но опасаться было нечего и некого: здесь по-прежнему было пусто.

Треск исходил от стены. Катя подошла ближе. Серые плиты, словно покрытые испариной, дымились.

Камни ожили. Легкое марево дернулось синевой, и на камнях стал проступать человеческий образ, женское лицо: округлый подбородок, длинные волосы, украшение на лбу. Изображение проявлялось все четче. Катя могла уже различить высокий лоб, прямой нос, чуть пухлые губы, нежные завитки волос, богатый головной убор в виде усыпанного камнями обруча… Постепенно проступили покатые плечи, руки, длинное платье в затейливых узорах. Она уже ничему не удивлялась и боялась, что это опять наваждение. Но это лицо…

– Мама? – прошептала она, боясь спугнуть удачу. Женщина, лик которой проступил на камне, открыла глаза, улыбнулась, протянула к девочке каменные руки.

– Ну вот мы и свиделись, солнышко!

– МАМА!!! – Катя бросилась к холодному камню, обнимая его, целуя. Слезы текли у нее по щекам ручьем. – Мама, мамочка!!! Как ты?!! ГДЕ ты? – причитала она как заговоренная.

– Катенька, – пропела Мирослава. – Ты стала такая взрослая…

– Мамочка, о чем ты! – Катя прильнула к плечу каменного изваяния. – Мы всего три дня не виделись…

– О, эти три дня дорогого стоят, моя милая… С днем рождения тебя…

– Мама, что происходит, а? ГДЕ ты? – взмолилась Катя.

Каменное изваяние качнулось, на пол посыпалась мелкая, как мука, пыль.

– Это я у тебя хочу спросить: где ты? Я все продумала, все подготовила заранее: ты должна была дотронуться до носа грифона и оказаться рядом со мной. Алатырь провел бы тебя кратчайшей дорогой. А ты затерялась во временах, мы с ног сбились, разыскивая тебя!

Катя смутилась.

– Понимаешь, мам, я не сообразила, где этот нос грифона находится. Потом только поняла, как увидела их живьем, – при этих словах Мирослава порывисто ахнула, – но там уже поздно было, проход закрыт. В коридоре этом было столько дверей. И за одной из них – зверюга какая-то, она вырвалась. Я побежала – и вот оказалась тут. Потом мы отправились с Ярославой в Аркаим. А по дороге на нас напали бандиты, и мы оказались здесь, в этом подвале. И вроде это Александрия.

– Хотела тебя уберечь от бед и сама же навлекла их на твою голову, – покачала головой Мирослава. – Не так должно было все случиться.

Катя нетерпеливо вздохнула. Она хотела ответов, а не новых загадок.

– Мама, ЧТО должно было не так случиться? Мирослава прикрыла каменные веки, расправила плечи.

– Много лет назад, когда ты только родилась, тебе было предсказано, что тобой овладеет светлый морок в раннем возрасте, что станешь ты Вершителем.

– Кем?

– Вершителем, Катя, – мама открыла наконец глаза и печально на нее посмотрела, – великим правителем судеб.

– И что? Какая связь? – Катя начинала нервничать.

– Светлый морок – опасный дар…

– Да, мне уже говорили.

– …Овладение им в раннем возрасте – почти наверняка одержимость, Катя. Безумие. Юная неопытная душа, не знающая добра и зла, не умеющая любить и сострадать и наделенная такой властью, – лишена милосердия. Я не хотела для тебя такой судьбы.

– Выходит, у меня было прошлое? – В памяти оживали один за другим воспоминания, которые она считала навеянными мамиными рассказами и своими снами: высокий мужчина, что подбрасывал и кружил ее, маленькую, загадочные существа и узкое восковое лицо мужчины со шрамом, своего деда, кроду которого она вспомнила там, на опушке леса близ Тавды. Девочка перевела взгляд на маму: – И поэтому ты забрала меня из Александрии?

– Я украла тебя у совета. В другой мир, в другую, отколовшуюся от нашего мира много веков назад параллель, где морок почти безвластен. Отец, как мог, защищал нас. Но и его власть не безгранична. Три дня назад ты видела, что произошло, мне пришлось уйти. Я приготовила для нас с тобой другое место.

– Да, шкатулка, коридор, нос грифона, Алатырь… Ты хотела, чтобы я всю жизнь пряталась?

В каменных чертах Мирославы мелькнуло смятение:

– Ты говоришь как твой отец.

– Вот видишь.

– Катя, у меня нет выбора. Катя вспомнила слова Стара.

– Выбор есть всегда. Трусливое бегство – это не выбор. А эти трое разбойников с ножами, огненными змеями и дымящимися кинжалами, выскакивающая из зеркала ведьма – это все тоже было задумано заранее?

Мирослава отвела взгляд:

– Хочешь рассмешить богов – расскажи им о своих планах. Я не знаю, кто они, те трое, которые напали на тебя.

– Мама, там, в заброшенном подвале Александрии, в которой Ярушка и все мои друзья, Ирмина каких-то существ повызывала, тощих, страшных, от которых идет черный дым. И она требует от меня какой-то посох, вроде как посох Велеса. Я думала, она сумасшедшая, у меня же нет никакого посоха. А тут она обыскала меня, нашла все эти вещи из шкатулки – ну, которые ты мне оставила: камень, иголку и моток ниток, – и говорит, что иголка – это и есть посох Велеса. Хотела забрать иголку себе, но та не далась: обожгла ее и запрыгнула мне на воротник.

И Катя показала на обломок, прикрепившийся к вороту ее рубахи. Мирослава медленно качнула головой:

– Она не сумасшедшая… Катя перестала дышать.

– Так эта игла – и в самом деле посох? Посох Велеса? А почему она такая маленькая? Я просто думала, что Велес – это ведь бог, да? А он, выходит, крохотный совсем…

– Катя, как ты говоришь об отце, – Мирослава нахмурилась.

– Об отце? – Катя замерла. – Велес – он что, мой отец? Тот человек, которого я увидела, летая с искрящимся камнем в руках, – это Велес? – Катя в ужасе развела руками.

Мирослава рассмеялась, проговорила, отчетливо чеканя каждое слово:

– Это посох твоего отца, Катя. И это посох Велеса! Он – царь в том покинутом тобой мире, а ты – дочь его. Тебе необходимо открыть его силу. И тогда переходы всех миров подчинятся тебе, – Мирослава чуть наклонилась вперед, прошептала на ухо Кате: – Время не ждет, тебе надо отправляться домой. Камень, что хранился в шкатулке, Алатырь, покажет тебе дорогу. Только, пожалуйста, больше никуда не сворачивай.

Катя молчала.

– Мама, так, значит, у тебя все в порядке, ты вне опасности?

– Да, у нас все хорошо. Почему ты спрашиваешь?

– И я смогу попасть к тебе благодаря камню и посоху?

Мирослава кивнула:

– Теперь – в любое время, тебе стоит только сделать шаг.

Катя взглянула на кольцо – камни на нем начали тускнеть.

– Мои друзья, – она умоляюще посмотрела на мать, – они в беде. Я не могу их бросить…