— Жена?

У Зорицы не было сил поднять голову и посмотреть на того, кто ее спрашивал. Она только и видела перед собой старые, в заплатах полотняные штаны да опанки из необработанной свиной кожи, шерстью наружу. И через силу она кивнула головой.

— Сорвался он. Тяжелый сундук на себе переносил. Говорили ему — не бери один, устал ведь, а трап скользкий… не послушался. Стал подниматься по трапу, поскользнулся, оступился и упал на землю, а сундук на него сверху. И охнуть, бедный, не успел…

— Эй, вы там, чего столпились, лентяи! Работать кто за вас будет? — рассказ носильщика прервал грозный окрик надсмотрщика.

Носильщик успел лишь присесть и снова накрыть труп. И, уже уходя, добавить:

— Тебе, баба, однако, не надо бы на него смотреть. Дитенка побереги.

Тут уж рыдания вырвались из груди Зорицы, и никакая сила не могла в тот момент заглушить их.

35

Со смертью Елены-Елизаветы последняя прямая нить династии Неманичей оборвалась не совсем. Был жив еще один потомок Немани — Йован Урош Палеолог, сын царя Синиши-Симеона, брата Стефана Душана. Правда, уже его отец настолько далеко отошел от сербских дел, что при жизни был забыт большинством сербских валикашей. Сам же Йован Урош избрал для себя путь совершенно противоположный тому, по которому шествуют претенденты на монарший трон, — он постригся в монахи, приняв имя Иоасафа.

Словом, реальных соперников на престол у бана Твртко Котроманича не было. Главным аргументом в его притязаниях было то, что он по материнской линии являлся потомком великого жупана Немани. Его бабушка, Елизавета, была дочерью короля Стефана Драгутина. Выйдя замуж за Стевана Котромана, боснийского бана, Елизавета родила двух сыновей — Степана (престолонаследника) и Владислава. Владислав Котроманич и стал отцом Твртка, которого бездетный дядя бан Степан Котроманич сделал своим наследником. Таким образом, являясь правнуком короля Драгутина, Твртко уже много лет носил в себе идею возвести себя на сербский престол, ожидая лишь смерти царицы Елены.

Правда, Твртко боялся еще того, что этой идее воспротивятся сюзерен — венгерский король Людовик Великий, и ближайший и, пожалуй, самый могущественный сосед — князь Лазарь Хребелянович. Однако, если будет согласен Людовик, то с Лазарем можно легко договориться: он ведь тоже в какой-то степени является вассалом Людовика, хотя для Лазаря вассальство было менее ощутимым бременем, чем для боснийского бана.

В начале 1377 года посольство Твртка отправилось к Людовику с богатыми дарами и с папирусом бана. Однако, к удивлению не только послов, но и самого бана, Людовик довольно быстро и без всяких новых условий согласился на коронацию Твртка. Людовик, который сам носил три короны — венгерскую, хорватскую и польскую и боролся за четвертую (неаполитанскую), рассуждал здраво: король Твртко будет для него таким же вассалом, каким был и бан Твртко. Значение же и авторитет самого Людовика неизмеримо вырастут, ибо если прежде среди его вассалов был лишь один король — Стратимир Видинский, то теперь королей будет двое. К тому же для Людовика было выгоднее, чтобы королевскую корону надел Твртко, чем год от года возвышающийся и непомерно усиливающийся сербский князь Лазарь. А ведь не станет королем Твртко, им рано или поздно вполне может стать Лазарь.

Но князь Лазарь тоже без долгих раздумий согласился с предложением Твртка, который лично приехал к нему в Крушевац, чтобы поставить Лазаря в известность заранее. Князь согласился с тем, чтобы Твртко стал не только королем Боснии, но и королем Сербии, хотя, по мнению многих сербских великашей, именно Лазарь и должен был занять трон, основав новую правящую династию Лазаревичей. Причин для такого мнения было несколько: он стал самым могущественным сербским феодалом, собрав под своей властью почти все исконные собственно сербские земли; он возглавлял коалицию сербских великашей, которые по доброй воле присоединились к нему — в первую очередь, это были Вук Бранкович и братья Балшичи; он владел самыми богатыми сербскими городами, шахтерскими центрами средневековых Балкан — Новым Брдом и Рудником; через его владения проходили торговые пути, соединявшие Византию и Малую Азию с Дубровником. И, наконец, женившись на Милице, он получал право называться потомком Нема-ничей, поскольку Милица происходила из рода Вукана, родного брата великого жупана Стефана Немани. Но именно это-то чересчур косвенное (ведь к лозе Неманичей принадлежал не он, а его жена, да и то не к прямой ветви) отношение к Неманичам останавливало князя Лазаря и удерживало его от коронации.

Была, однако, и еще одна причина отказа Лазаря от сербской короны, о которой вслух князь никогда не говорил, хотя многие великаши догадывались о ней. В Сербии в XIV веке зародилось поверие о проклятии святого Саввы (самого почитаемого из всех сербских святых, первого сербского архиепископа, младшего сына Стефана Немани): только лоза Неманичей благословением Господним имела право властвовать в Сербии. Считалось, что любой великаш, провозгласивший себя королем или царем, не будучи по крови Неманичем, грешит против Бога и что на него падает проклятие святого Саввы, который династию Неманичей благословил. Потому-то после гибели Вукашина и говорили люди, что это была Божья кара за большой грех. Именно из-за боязни этого проклятия князь Лазарь добровольно отказался от короны. Но с этим никак не могла согласиться княгиня Милица.

Едва успев проводить Твртка, она с упреком обратилась к супругу:

— Ты считаешь, что бан боснийский более достоин титула короля сербского, нежели истинный господин сербских земель? Зачем ты так быстро и без всяких условий согласился с Твртком?

— Я предпочитаю отдать королевский титул в руки Марко и Твртко, но быть настоящим господином в своей державе, нежели прозываться королем, но являться вассалом другого монарха, — спокойно ответил князь Лазарь. — Оттого, что Твртко станет сербским королем, мои права на мои владения ничуть не уменьшатся. Это, между прочим, понимает и сам Твртко, потому-то он и решился лично прибыть ко мне с такими речами.

36

Коронация была назначена на 27 октября (День Святого Дмитрия) 1377 года в церкви Милешево, где был похоронен основатель сербской православной церкви, первый сербский архиепископ Савва Неманич, сын великого жупана Стефана Немани и брат первого сербского короля Стефана Первовенчанного. Коронация в Милешево над гробом святого Саввы должна была знаменовать символическое благословение Неманича и официальное провозглашение Твртко Котроманича наследником неманичской династии. Чтобы присутствовать на этой торжественной акции, в Боснию съехались все крупнейшие и влиятельнейшие великаши Сербии во главе с князем Лазарем, представители Дубровника, мачванский бан Никола Гара, представляющий одновременно и Людовика Великого. Был приглашен и видинский царь Стратимир, отец будущей королевы сербской и боснийской Доротеи. Акт коронации должен был совершить патриарх сербский Ефрем.

Совершив молитву, которую провел сам патриарх, Твртке с Доротеей остановились каждый у своего трона, установленного перед алтарем: Твртко справа, Доротея по левую руку от него. Царствующие супруги оба были одеты в шелковые платья с бархатной мантией. Важно, неторопливо к Твртку подошел патриарх и возложил на голову бана золотую диадему, а в правую руку вложил ему скипетр. После этого, воздев очи горе, старческим, но еще крепким и уверенным голосом Ефрем прочитал подобающую в таких случаях молитву. Дождавшись конца, Твртко встал и снял с головы диадему, отдав ее прислуживавшему патриарху дьякону. Патриарх помазал ему чело святым мирром, благословил и воскликнул: