— Ничего не заметил, — вернувшись к ректору, сообщил ему. — Может быть, надо смотреть ночью или в определенные часы?

— Я об этом как-то не подумал, — удивленно произнес он. — Хотя я столько времени провел в этом месте…

Последнюю фразу он сказал, сильно о чем-то задумавшись. Теперь мне стало понятно, кто здесь все перерыл. Вот только что искал здесь ректор? Да еще такое, что не сумел разглядеть! Он так просидел полчаса, а когда очнулся, то занялся едой. «Я тоже так хочу!», — мысленно закричал я, когда увидел, как он создал небольшое окно портала и оттуда достал еду. На большом подносе стояло три похожих на супницы посудины и две тарелки. А также набор вилок, ложек, ножей и еще неизвестных мне приборов. Я выбрал самые удобные и принялся за трапезу. Приготовлено все было, надо сказать, изумительно. А мне вот стало интересно — это он стащил откуда-то еду или она была специально приготовлена для него. Задать подобный вопрос я не решился.

После еды он сказал, что я могу готовиться ко сну, но чтобы поглядывать вокруг себя не забывал. Я честно выполнял его требования, но все равно ничего не узрел. А уже вечером, когда наступили даже не сумерки, а ночь, я смотрел на звезды. Задумался о Тиа, которая снова исчезла. Правда, пояснила причину своего периодического отсутствия. Оказывается, периодические встречи это не столько традиция дриад, сколько их жизнь. Они не могут просто так взять и прийти в наш первый астральный слой и здесь жить. Она вообще поразила меня тем, что наши редкие встречи по их меркам, на самом деле, очень частые. Например, ее старшая сестра всего пять раз приходила в мир людей и только в одном случае получила понравившийся танец. И совсем не понимала ее. Кстати, Тиа не понимал никто из ее знакомых и друзей. Разве что только мама, но она ничего не сообщала ей по этому поводу, кроме того, что она согласиться на наши тесные отношения только после выполнения мною ее задания.

Внезапно на самой границе раскопок я увидел туман. Неужели это с гор снежных эльфов сюда добрался холодный воздух? С интересом стал наблюдать за ним, но он, образовавшись в одном месте, не спешил распространяться далее. И только после этого я сообразил, что вижу его магическим зрением. Посмотрел простым — на том месте ничего не оказалось. Поднявшись, я направился в ту сторону.

Я думал, что когда подойду ближе, то сумею рассмотреть хоть что-то, но он оставался по-прежнему туманом. Хотя, по правде говоря, это не туман, но я не знаю, как назвать подобное явление или субстанцию. Хотя вру — цвет немного изменился: то ли сам по себе, то ли от того, что я подошел ближе. До этого он был белым, а сейчас стал каким-то зеленовато-желтоватым. Я медленно провел рукой, затем быстрее, и совсем быстро. Надеялся, что тот начнет клубиться, но, кажется, он совсем не заметил моих потуг. Прошел немного дальше и резко остановился. Он стал гуще. Сделал шаг назад… точнее, попытался сделать и не смог. Запаниковал, хотел резко развернуться и снова ничего не получилось. Замотал головой, пытаясь отогнать от себя эти видения, и заодно сбросил магическое зрение. И… сумел отступить.

— Что? Что ты увидел? — услышал взволнованный голос ректора. — Где?

Прежде чем ответить, я сделал еще несколько шагов от непонятного нечто и только потом заговорил.

— Вот там. Что-то похожее на туман.

Иранхан посмотрел туда и только спустя десять секунд ответил:

— Ничего не вижу. Сейчас оно еще существует?

— Да, — перейдя на магическое зрение, ответил я.

А мне стало очень интересно — туман снова стал легкой белой дымкой. Честно говоря, сейчас я даже не понимал причину моего испуга. Снова двинулся вперед.

— Ты говори, что видишь, — услышал я голос ректора.

— Вошел в туман, — пара шагов вперед. — Он стал гуще и поменял цвет на зеленовато-желтоватый, — еще три шага. — Он стал полностью непрозрачный и начал переливаться всеми оттенками желтого и зеленого.

Странно, что я не слышу ректора. По идее, он сейчас должен что-то сказать, дать какие-то указания или совет. В магическом плане я перестал видеть все, кроме этого тумана, даже магический поток, проходящий рядом, и то не видел. Но «открыть глаза», то бишь вернуться к простому зрению, я побоялся. Точнее, не испугался чего-то там, а просто мне казалось, что сделай я это, то все исчезнет. Поэтому просто замер и продолжал наблюдать за происходящим. По моим субъективным внутренним часам прошла минута, пока я не заметил изменения. Переливы цветов стали более быстрыми и когда превратились в сплошную карусель, резко пропали. Я же очутился в незнакомом помещении.

Наверное, это пещера, хотя вполне возможно, что какое-то каменное здание без окон. В помещении светло, но я не понимал, откуда берется свет. Создавалось впечатление, что светиться сам воздух. На стенах были то ли такие своеобразные рисунки, то ли чертежи. А еще некие каракули, вполне возможно бывшие текстом. Подтверждало этот вывод повторение символом, на первый взгляд без какой-либо закономерности. А еще здесь была полная тишина. Она настолько казалась нереальной и какой-то неестественной, что у меня непроизвольно вырвалась фраза:

— Есть тут кто живой?

А в ответ снова тишина. Присутствовала еще одна странность — отсутствие выхода. Ни проемов, ни видимых дверей, ни лестницы вверх или вниз. Но этот момент меня совершенно не беспокоил — я откуда-то знал, что вернусь обратно. Именно эта уверенность заставила меня тщательнее всматриваться в рисунки и надписи. Надписи меня не очень интересовали, а вот в чертежах я пытался найти закономерности построения плетений. Понятное дело, что ничего не заметил, тем более что знания мои распространяются только на целительскую сферу. Кстати, сами рисунки были невероятно сложные, что запомнить их за пару минут было нереально. Пусть не пару, а десять или даже больше, но все равно нереально.

И как только я внимательным образом изучил последний, меня снова окутал туман. «А ведь я вижу его, хотя смотрю простым зрением», — было моей последней мыслью перед тем, как очутиться посреди раскопок.

И был уже день.

— Наконец-то! — услышал я голос, раздавшийся слева от меня.

— Я долго был там? — спросил я ректора.

— Десять часов, — получил ответ. — И где это там?

И я принялся рассказывать о произошедшем. Маг внимательно меня слушал, часто задавал уточняющие вопросы, некоторые моменты просил рассказать повторно. Прервался я только на время обеда, но после него снова начался «допрос». Ректор очень жалел, что я не старался запоминать текст. А это именно он и был, что подтвердил Иранхан, когда я ему нарисовал несколько символов. Полностью изобразить ни один рисунок я не смог. Да что там полностью — я даже половину не смог нарисовать, максимум треть самого, на мой взгляд, простого.

Больше всего сокрушался ректор по причине, что не он попал в то помещение. Более того, он обмолвился, что перестал ощущать связующую нить с кольцом-артефактом у меня. Этот факт все же заставил задать ему вопрос, куда я попал и что это вообще такое.