выставила кандидатуру Александра Власова. Он два года был министром внутренних дел СССР, потом председателем совета министров РСФСР. Никаким особым авторитетом и заслугами не обладал. Даже такого противника Ельцин победил с перевесом всего в 68 голосов. Но после этого колеблющиеся стали пристраиваться к нему – ради собственного положения, карьеры. 12 июня съезд принял декларацию о государственном суверенитете РСФСР. Провозглашалось, что отныне российские законы имеют приоритет перед общесоюзными!

И по всей стране покатился «парад суверенитетов». Республики Прибалтики, Грузия и Азербайджан заявили о суверенитетах еще раньше. А за Россией последовали все остальные: Узбекистан, Молдавия, Украина, Белоруссия, Туркмения, Армения, Таджикистан, Казахстан, Киргизия. Декларации о суверенитете стали принимать даже автономные республики – Татарстан, Башкирия, Карелия, Коми, Удмуртия, Якутия, Бурятия, Адыгея, автономные области. Дошло до того, что и Иркутская область объявила себя «суверенной»! А Ельцин всячески поощрял этот процесс, разъезжая по регионам. В Башкирии он поучал: «Берите столько суверенитетов, сколько сможете проглотить».

Хотя процессы развала сопровождались потрясениями, новой кровью. Южная Осетия объявила, что выходит из состава Грузии. А из состава Молдавии вышло Приднестровье, провозгласило отдельную республику. От нее решили отделиться и районы, населенные гагаузами. Начались вооруженные столкновения между приднестровцами и молдавскими националистами. В Киргизии, в окрестностях Оша, проживало много узбеков. Возник спор, кому местные власти отдадут участки земли под строительство домов. Он перешел в побоище и резню между узбеками и киргизами. В Узбекистане возмутились, стали громить и изгонять проживавших в республике киргизов, добровольцы двинулись в Киргизию на помощь «своим». Разнимали с большим трудом. Число убитых только по Ошской области достигло 1200, не считая перебитых в Узбекистане. Наказания не понес никто. Потом случились беспорядки в узбекском Намангане, где местные хулиганы напали на русских военных. Погибло 5 солдат и 3 узбека.

Прибалтика уже пыталась вести себя независимо, и Горбачев в угоду Западу был готов на уступки. Но хотел сделать это постепенно, «цивилизованно». Был принят закон «О порядке решения вопросов, связанных с выходом союзной республики из СССР». Но Латвия, Литва, Эстония не желали ничего обсуждать и договариваться. Объявляли, что они уже отдельные государства. Пришлось напоминать им, «кто в доме хозяин». В Прибалтику направили дополнительные войска, в Литву, занимавшую самую крайнюю позицию, приостановили поставки топлива. Ей все же пришлось вступить в переговоры. А решать «цивилизованно» они не хотели по простой причине. Националисты верховодили в Верховных Советах республик, но не представляли большинство населения. Там проживало множество русских, да и литовцы, латыши, эстонцы далеко не все были за отделение. Кстати, в этот период прибалты вдруг стали относиться к русским подчеркнуто дружелюбно. Вежливо общались с приезжими, располагая к симпатиям. И с местными русскими заигрывали, стараясь убедить их: если отделиться от «коммунистической Москвы», они будут жить гораздо лучше.

А тем временем гибель социалистической системы уже завершалась. В 1990 г. демонстрациями закипела Албания – они переросли в восстание студентов и рабочих. Коммунистическая власть стала сдавать позиции и через недолгое время совсем рухнула. В Монголии дело прошло мирно – митинги с демонстрациями, отставка правительства, введение многопартийной системы и принятие новой конституции. А вот в Югославии правительство вроде бы уже давно вело реформы по европейским образцам, здесь даже отмечали «экономическое чудо»! И с Западом она не ссорилась, торговала вовсю. Но… вспомним пожелание Тэтчер о расчленении этой страны. В 1990 г. прошли местные выборы, и во всех республиках Югославии к власти вырвались националисты. Словения решила отделиться. В Косовском крае албанцы стали нападать на сербов. В Хорватии их стало притеснять новое республиканское руководство. Югославия стала сползать в жестокие гражданские войны.

Когда предательство становится престижным

Председатель КГБ Крючков вспоминал, что с 1989 г. «неожиданно и очень серьезно начали подтверждаться старые связи Яковлева» с ЦРУ. «В 1990 году Комитет государственной безопасности как по линии разведки, так и по линии контрразведки получил из нескольких разных (причем оценивавшихся как надежных) источников крайне настораживающую информацию в отношении Яковлева… Одному американскому представителю было поручено провести с Яковлевым соответствующую беседу и прямо заявить, что от него ждут большего. Профессионалы хорошо знают, что такого рода указания даются тем, кто уже дал согласие работать на спецслужбы» [81].

Крючков доложил Горбачеву: имеются данные о работе Яковлева на американскую разведку. Михаил Сергеевич переспросил: что это, опять следы связей во время его учебы в США? (Как видим, Генсек об этом знал.) Но начальник КГБ ответил: нет, это новые дела. Поскольку Яковлев был членом Политбюро, Крючков запросил санкцию на перепроверку информации через других агентов. Она наверняка подтвердила бы обвинение. По свидетельству руководителя аппарата Президента СССР А. И. Болдина, маршал Ахромеев тоже сообщал: военная разведка располагает сведениями о связях Яковлева западными спецслужбами [55].

Но Горбачев проверку запретил. Вместо этого поручил Крючкову самому поговорить с Яковлевым. В ходе беседы председатель КГБ прозрачно намекнул: в органах известно о его шпионаже в пользу США. Тот сильно побледнел, но ничего не сказал. Факт этого разговора подтверждают полковник внешней контрразведки А. Соколов, помощник Горбачева А. Черняев [183]. А расследование, благодаря Горбачеву, не началось. Он свел вопрос к событиям далекого прошлого. «Яковлев – полезный для перестройки человек? Если полезный, то простим его. У кого в молодости грехов не было?»

Но на США работал не только Яковлев. Генерал КГБ Юрий Дроздов рассказал в своем интервью об откровениях одного американского разведчика. Это было уже в период полного «потепления», американец набрался в ресторане с русскими коллегами и расчувствовался: «Вы хорошие парни!.. Но придет время, и вы ахнете, узнав (если это будет рассекречено), какую агентуру ЦРУ и Госдеп имели в вашей стране на самом верху» («Российская газета», № 4454, 31.08.2007).

При очередной поездке в Вашингтон 1 июня 1990 г. Шеварднадзе подписал с госсекретарем США «соглашение Шеварднадзе – Бейкера» о разделе акватории Берингова моря. В той части моря, о которой шла речь, были богатые рыбные промыслы, а недавно на шельфе были обнаружены большие запасы нефти. Но Шеварднадзе уступил США 46,3 тыс. кв. км шельфа и 7,7 тыс. кв. км советской промысловой зоны. К СССР отошли лишь 4,6 тыс. кв. км шельфа – в 10 раз меньше, чем получили американцы. Кстати, Бейкер очень неприглядно характеризовал Шеварднадзе: «Советский министр казался почти просителем. Советское руководство нуждается лишь в небольшом поощрении, чтобы вести дела, по существу, на западных условиях».

Еще более ярко это проявилось в вопросе об объединении Германии. Сперва переговоры были поручены советскому послу в ФРГ Фалину. Проблемы обсуждались непростые. В ГДР располагались наши военные базы, аэродромы, городки. Многие промышленные и научные объекты были построены на