эпицентром катастрофы стал Баку. Здесь был создан «Совет национальной обороны» во главе с диссидентом Эльчибеем. Дороги к городу перекрыли пикетами, проверявшими все машины. С 13 января 1990 г. на главной площади Ленина начался бессрочный массовый митинг.

Собравшиеся требовали отставки первого секретаря ЦК Азербайджана Везирова, возмущались, что московское правительство не защищает права азербайджанцев в Карабахе. По городу покатились погромы армян, их забивали насмерть, выбрасывали с балконов верхних этажей. Местные партийные руководители и военное командование не знали, что предпринять, ведь применение силы в Тбилиси осудили! А пока медлили, мятежники заблокировали все казармы и военные городки в Баку, огородили баррикадами, бетонными блоками. Они захватили и телецентр, отключили центральные каналы вещания. Но группа спецназовцев МВД сумела взорвать энергоблок, чтобы и смутьяны не могли вести агитацию по телевидению.

С запозданием, 15 января, советское правительство ввело в Азербайджане чрезвычайное положение, стало перебрасывать войска. Попытки переговоров не принесли результатов. Руководство Народного фронта заявляло, что при вводе войск будет дан отпор. В ночь на 20 января армия двинулась в Баку. Ее встретили бутылками с зажигательной смесью, пулями. Причем у пикетчиков оружия было мало – охотничье и самодельное. Но военные эксперты из общественной организации «Щит» отметили факт, что «автоматный огонь по войскам велся из легковых машин без номеров» [115]. Стреляли и скрывались. По данным Минздрава Азербайджана, было убито 27 военнослужащих и 7 милиционеров.

Ну а раз так, то и военные ответили огнем по подозрительным людям, машинам. При зачистке города было убито от 131 до 170 человек, пострадали 700–800. Между прочим, даже Буш счел операцию оправданной, указал, что Горбачев был обязан «поддерживать порядок». Но вся «прогрессивная общественность», как советская, так и зарубежная, подняла дикий вой, сравнивала наших военных с «фашистами», расписывала ужасы, как они расстреливали всех подряд, включая детей, давили танками (кстати, если бы это было правдой, жертв было бы раз в 10 больше, как в Китае – но об этом никто не задумывался). В целом же провокация удалась. До сих пор азербайджанцы вполне лояльно относились к СССР, а после «черного января» их тоже настроили на отделение.

Эти события еще и имели ряд продолжений. Армянская ССР объявила войну Азербайджанской ССР. Вот такого «в братской семье» Советского Союза еще не было. Армяне начали формировать отряды ополченцев для борьбы за Карабах. В Ереване был случай столкновения этих ополченцев с советскими военными. А в столицу Таджикистана Душанбе приехали к родственникам несколько армянских семей, бежавших из Баку. И кто-то стал распространять по городу слухи, что армянам будут давать без очереди квартиры. 11 февраля местная оппозиция собрала возле здания ЦК 4 тыс. человек, возмущенных «несправедливостью».

На самом деле никаких решений о квартирах не было, а напуганные армяне сразу уехали. Но сценарий был обычным в подобных провокациях – о предлоге быстро забыли. В разогретой толпе подстрекатели сменили лозунги: вместо «Долой армян!» – «Долой Махкамова!», первого секретаря ЦК Таджикистана. Здесь тоже выделились заранее подготовленные группы, но, в отличие от Баку, не было четкой организации. Мятежники прорвались в здание ЦК и подожгли его. Потом растеклись по городу, обрастали всякой шпаной, принялись громить магазины, ларьки, грабить людей. Настала полная анархия, население само стало собираться в отряды самообороны, чтобы защитить от погромщиков свои дома и подъезды. Усмирять безобразия пришлось войсками, и опять лилась кровь – и при погромах, и при наведении порядка. Погибли 25 человек, 565 получили раны и травмы.

Но и в самой Москве Межрегиональная группа подогревала антикоммунистические настроения. Однако и Горбачеву пришла пора отмежеваться от коммунизма. Потому что дальнейшие преобразования, которые он готовил, уже никакими подтасовками нельзя было привязать к «ленинизму». Перемены провели «сверху». 4 февраля 1990 г. в Москве собрали 200 тыс. человек на демонстрацию под двумя лозунгами. С одной стороны, «в поддержку демократических реформ» – и курса Горбачева. С другой – за отмену 6-й статьи Конституции. А через 3 дня пленум ЦК КПСС как бы «по воле трудящихся» проголосовал эту статью упразднить. Теперь начали принимать законы уже совсем не коммунистические – о разных формах собственности, о частных фермерских хозяйствах.

Михаил Сергеевич решил устроить себе другое правящее кресло, более «цивилизованное». В марте был созван III съезд народных депутатов СССР. Он внес поправку в Конституцию, провозгласив многопартийную систему. Но внес и другую поправку – в Советском Союзе учреждался пост президента. Он должен был избираться всеми гражданами, однако первого президента в виде исключения предстояло избрать Съезду депутатов. Предложение было подготовлено заранее – избрать Горбачева. Депутаты выдвинули также Рыжкова и министра внутренних дел Бакатина. Но они сняли свои кандидатуры, 15 марта Михаил Сергеевич стал первым президентом СССР. И единственным.

Пост Генерального секретаря ЦК он за собой сохранил. Как цинично выразился он сам, «нельзя собаку отпускать с поводка» [183]. На самом деле Горбачев желал сохранить за собой и управленческие, кадровые, финансовые механизмы партии. А должность председателя Президиума Верховного Совета СССР стала ему больше не нужна, на нее Горбачев провел своего подручного Лукьянова. Казалось бы, Михаил Сергеевич мог торжествовать. Он сумел превратить Советский Союз в многопартийное демократическое государство – и при этом сам остался во главе. Но не тут-то было. Тогда же, в марте, забурлили еще одни выборы народных депутатов! Теперь на уровне республик. В том числе в РСФСР.

Межрегиональная группа была преобразована в движение «Демократическая Россия», развернула активнейшую агитацию – и выиграла. Получила большинство мандатов. Она победила и на выборах в важнейшие местные органы власти. Председателем Моссовета стал Гавриил Попов, председателем Ленинградского Совета – Анатолий Собчак. Его доверенными лицами и помощниками во время избирательной кампании стали Анатолий Чубайс со своей командой «прогрессивных» экономистов, воспитанник Собчака из Ленинградского университета Дмитрий Медведев, молодой подполковник КГБ Владимир Путин.

1 мая на Красной площади состоялась весьма необычная демонстрация. Сперва традиционная, с портретами Ленина, Маркса, Горбачева, членов Политбюро, транспарантами «Да здравствует…!» А потом альтернативная, «демократических сил». Во главе вышагивали Ельцин, Попов и иже с ними, а в колоннах несли антикоммунистические и антисоветские лозунги. Ну а 16 мая открылся Съезд народных депутатов РСФСР – и горбачевский Съезд народных депутатов СССР по сравнению с ним сразу поблек. Потому что на республиканском уровне речи произносились гораздо «острее», центральную власть честили в хвост и в гриву.

На выборах Председателя Верховного Совета РСФСР выдвинулся Ельцин. Причем выяснилось, что абсолютного превосходства у «Демократической России» на съезде не было. У нее хватало и противников, и колеблющихся, привыкших озираться на центральную власть. Но эта власть проявила поистине странное легкомыслие. В противовес Ельцину