Посещая разные страны в составе делегаций деятелей культуры, как подчеркнутая трезвенница, я уже устала отвечать на вопрос принимающей стороны, почему русские так много пьют. В Индии от этой темы у меня особенно устал язык, в отличие от Запада женщины навеселе были здесь потрясением. Да и что я могла отвечать, о традициях и морозах? Но за окном было плюс сорок!

В Индии особое отношение к алкоголю. В древности индийских пьяниц пытали. Им лили в глотку горячее вино, кипяток, коровью мочу или кипящее молоко до наступления смерти. В особо серьезных случаях их даже поили расплавленным серебром, свинцом или медью. Особенно жестко поступали с представителями высших каст.

– Шумит, а если бы твоя мама увидела тебя пьяным? – спрашиваю я.

– Она выгнала бы меня из дому и никогда не пустила бы обратно, – отвечает Шумит, который научился в России пить водку, – это было бы огромным позором для нее.

Древнеиндийский трактат об искусстве управления государством «Артхашастра» гласит, что производство алкоголя должно осуществляться под государственным контролем. Пьянство считалось в буддизме одним из пяти основных грехов. А исповедовавший джайнизм царь Кумарпала запретил в своем царстве и производство, и продажу алкоголя.

Сегодня пьянство в Индии стало государственной проблемой. И винно-водочная промышленность навострилась выпускать такое пойло из тростника и бамбука, которым упиваются до галлюцинаций и травятся целые деревни. Есть и более романтично названные строчки винной карты: рисовое пиво, пиво из муки, приправленное пряностями, вино из манго и лесных ягод, майрейя из коры дерева мешашринг, перебродивший сок кокосового ореха, вино из пальмового дерева, вино со вкусом гималайского чая.

Полиция без особого успеха борется с разгулом самогоноварения в индийских деревнях. Оно опасно вдвойне. С одной стороны, люди травятся палеными напитками. С другой стороны, приходя на запах алкоголя, дикие слоны напиваются и разносят деревни в клочья.

«Артхашастра» требовала строгого контроля частного пивоварения и питейных заведений. Владельцы питейных заведений были обязаны удерживать посетителей от чрезмерного пьянства. С них даже требовали возмещения ущерба жертвам перепоя и штрафовали за обилие перепивших клиентов.

Индия и сейчас активно пытается минимизировать зло от пьянства нетрадиционными способами. Например, недавно была проведена кампания против пьянства за рулем. Продавцы цветов обычно стоят в городах возле светофоров, и во время акции они предлагали водителям не букеты, а похоронные венки. Говорят, это снизило количество пьяных аварий.

Недавно в штате Керала научились делать лечебное пиво. В его состав, кроме ячменного солода и хмеля, добавили экстракт алоэ веры, активизирующий процесс выработки и усвоения организмом человека витаминов B1, B6, B12, C и E. Изготовители утверждают, что потребители этого пива не будут иметь проблем с печенью, а также снизят риск язвенной болезни и гастрита. Мне кажется, в этом есть что-то от заветов «Артхашастры».

К слову, хочу заметить, что ненавижу всякую ресторанную «приазиатченную попсу» с толстым Буддой посередине. Для любого вменяемого человека Будда, принявший аскезу, отказавшись от дворцового комфорта, слабый символ торговли комфортом.

Но хозяевам подобных рестораций не приходит в голову, что точно так же выглядел бы посреди их зала откормленный символ христианства, мусульманства или иудаизма. Другой вопрос, что на следующий день их бы сожгли или взорвали христианские, мусульманские или иудаистские фанаты. А мирные буддисты только с жалостью усмехаются тому, как люди добровольно грязнят свою карму.

* * *

Когда мы в очередной раз собрались ехать, очень красивая молодая женщина в нарядном сари с ребенком выбежала наперерез нашей машине. Удалось немного отъехать, и тут сзади завопил мальчишка лет семи, держащий в руках спящего обнаженного годовалого малыша с гноящимися глазами.

Семилетний визжал на одной поставленной ноте, показывая жестами, что годовалый хочет есть, и, стоя под колесами, не давал отъехать. Невозможное, невыносимое зрелище, которого не избежать в Индии и которое потом не забыть никогда...

Хочется немедленно отправить к этим детям умников из ООН, утверждающих, что в Индии демократия потому, что голосует большая часть населения. Демократии не может существовать при подобном уровне нищеты и защиты прав человека. И правозащитники, которые красят Индию на «карте свободы» в голубой цвет вместе с Европой, Америкой и Австралией, должны хоть один раз посмотреть в глаза такого ребенка.

И снова дорога. Розовый цвет города означал гостеприимство. Джайпур кипел, клокотал и еще больше розовел в окне как огненный суп. Он готовился к намазу. Мечеть была переполнена, и тысячи мужчин садились на землю лицом к ней, запруживая центральные улицы.

А те, кто еще не сел, мыли ноги в бассейнах и под кранами, торчащими из земли. Это создавало проблемы передвижения тех, кто не собирался совершать намаз, и полицейские орали и махали дубинками. Нас даже остановили и оштрафовали на сто рупий за то, что Ранжана была не пристегнута. Это было особенно смешно в рамках общей дорожной индийской шизофрении.

Пока происходила мизансцена штрафования, я наблюдала в окно, как мужчина выволок из дома по асфальту глыбу льда, потом вокруг глыбы на корточках расселась семья, включая совсем маленьких детей. И вся компания начала шкрябать эту глыбу подобиями ножей и раскладывать по пластмассовым стаканчикам.

Мужчина в это время принес здоровенную банку с зеленым – видимо, сиропом – и начал половником заливать этим зеленым нашкрябанный лед в стаканчиках и выставлять их на импровизированный прилавок. Тут я и поняла, почему местное мороженое является для туриста такой же опасностью, как и дорожное движение.

Вскоре после морожено-семейного бизнеса мы зависли в пробке. На шоссе показалась странная толпа. В час пик, не обращая внимания на остальных соучастников движения, по встречной полосе двигалась, как я не сразу поняла, похоронная процессия.

На повозке лежал осыпанный цветами усопший, лицо было напудрено, как у Пьеро, пудрой из кремационного пепла умерших в священных городах на Ганге. За повозкой шло множество мужчин в национальных костюмах. Одни катили повозку, другие дудели в дуделки, третьи разбрасывали цветы.

В похоронных ритуалах в Индии – исключая сати – могут участвовать только мужчины. Именно их молитва обеспечит покойному или покойной достойный ход посмертных перевоплощений.

Если люди не отправляют покойного к Гангу, то его оборачивают в полотно, читают над ним молитву, кладут на повозку, процессия медленно идет на окраину города или деревни, старший родственник разжигает костер, останки помещают в сосуд и топят в реке.

Все это время люди не говорят о смерти, а болтают так, словно пришли на свадьбу. Семья умершего десять дней носит траур – кусок белого полотна.

При этом похоронный ритуал имеет вариации племенного и областного толка. Например, на юге в городке Мадурай раньше происходили традиционные символические похороны живых детей, которых через некоторое время откапывали. Один из таких ритуалов посетил член правительства штата и в связи с этим осветила пресса.