Око за око

В последние дни Хаара чувствовала себя скверно: поначалу ссылалась на усталость и полученный от убийства стресс. Стоило вспомнить, что она сделала с Гверном, как начинало тошнить. Девушка мысленно ругалась. Да, ей вечно становилось дурно от вида крови, но ведь она этим переболела. Или в тот момент злость была настолько сильна, что все остальные чувства притупились, а теперь лезли наружу? «Ни за что… я не вернусь к этому».

Хаара до последнего сидела в седле, но когда стало невмоготу, выпрыгнула и заблевала траву. Тело потряхивало, тревога растекалась по венам. «Дурная пища и дурные мысли», – не более. Девушка убеждала себя, что все пройдет, даже отлежалась в тени дубов, но тошнота не прекращалась. Ее рвало и на следующий день.

Забравшись подальше от дороги, Хаара даже не стала разводить костер. Она посмотрела на скудные запасы провизии, но не смогла ничего съесть. Первобытный, еще неопознанный страх отравлял организм.

– Беда не приходит одна?

Девушка бросила взгляд на появившийся призрак брата. Он выделялся ярким пятном на фоне темных деревьев.

– Катись к Шааху.

– Дождусь тебя. Или теперь уже… вас?

– Что ты несешь?

– Не думаешь, что в тебе может зреть маленький Гверн?

Хаара рефлекторно коснулась живота. Нет, это бред… не может быть. Хотя… кровь так и не пошла. Неужели? Девушке захотелось кричать, злость вспыхнула с новой силой. Этот ублюдок решил достать ее даже с того света. Хаара перевернулась на четвереньки, слезы потекли из глаз. Как вытравить его часть из тела? Бить себя в живот? Выпить яд?

– В чем дело, сестра? Не хочешь подарить миру бастарда? Расскажешь ему, как отец пал смертью храбрых.

– Заткнись… заткнись, я ненавижу тебя, заткнись!

Хаара снова ощутила беспомощность. Нет, она не может превратиться в Биетит, родить никому не нужного ублюдка, стать чьей-то подстилкой. Это не ее судьба, ни за что! Из груди вырвался сдавленный рык отчаяния. Нужно быстрее добраться до людей.

* * *

Яркий солнечный диск медленно поднимался от горизонта. С вершины холма Хааре стал виден раскинувшийся в низине городок, облаченный в полупрозрачный туман. Она ехала двое суток, не повстречав никого по пути: ни охотников, ни сверров, ни странников. Поселения, если они и были, девушка обошла стороной. Принцесса даже забеспокоилась, что путь, выбранный ею, подозрительно безлюден и, стало быть, небезопасен.

Карты у Хаары не было, и она ориентировалась по солнцу, а потому плохо представляла, где именно находится. Она двигалась вверх по Мидре, решив, что однажды дорога выведет ее к людям. Так и случилось на третий день.

Хаара попыталась припомнить изображение Ревердаса, названия городов, раскинувшихся к западу от Рийска, но на ум пришли лишь смутные очертания местности. Девушке хотелось надеяться, что от незнания она не попадет впросак и не окажется заложницей очередной больной культуры. К счастью, городок ничем не отличался от тех, которые она посещала до минувших событий. Видимой опасности не наблюдалось. Поселение не представляло собой ничего враждебного, скорее, наоборот – типичные жители провинции сновали по улицам, пестрели торговые лавки, площади, рынки. На мулах везли молоко, сыры, овощи, которые продавали с насиженных точек. Женщины перебирали ткани и ковры, торгуясь за каждый серебряный. Где-то занимались стройкой.

У местных Хаара узнала, что город носит название Хаир, означавшее в переводе с древнедаарского «Перекресток». Ее все еще мутило, так что она незамедлительно поинтересовалась, есть ли в городе знахарка, способная помочь. Какая-то женщина, пожав плечами, указала на крайний дом.

– Там живет Магдалена, она, правда, стара. Но вчера явился какой-то мужчина, очень толковый во врачевании, у соседки ребеночек ногу сломал, так он почти и вылечил…

Хааре было без разницы, лишь бы помогли. Она отправилась к указанному дому, где ожидали своей очереди два старика и женщина средних лет. Все трое как-то вопросительно посмотрели на чужачку, и девушка поймала себя на мысли, что имеет не самый представительный вид. Когда подошла ее очередь, Хаара спешно взобралась по ступеням. Тело содрогалось от мерзкой мысли, что внутри нее зреет ребенок Гверна. Постучавшись, она толкнула незапертую дверь и шагнула в полутемную обитель, заполненную душными запахами трав и воска. Седая женщина, варившая что-то у печи, жестом пригласила ее войти.

– Здравствуйте.

Хаара окинула взглядом пространство: много посуды, каких-то мешков, висящих у дальней стены пучков. На глаза попался и мужчина, производящий странное впечатление томным внимательным взглядом. Несмотря на духоту, он был плотно закутан в черные одежды. Хаара уже успела пожалеть, что сама не сняла плаща: спина мгновенно взмокла.

– Что у тебя болит? – поинтересовалась Магдалена.

– Не совсем болит. Кажется… я ношу ребенка. Хочу избавиться от него. Вы можете помочь?

Старуха бросила на девушку острый взгляд. Неужели осуждает? Хааре хотелось выкрикнуть, что она не шлюха, ее изнасиловали, и она не собирается всю жизнь смотреть на результат собственного позора, но губы так и не раскрылись.

– Помочь можем, но подумай хорошенько.

– Я подумала.

– Многие женщины в сердцах решают, что им не нужны дети, но у способа их лишения есть последствия: ты больше никогда не сможешь родить.

Слова больно полоснули Хаару. Конечно, она не видела себя матерью в ближайшем будущем, но это не значит, что она не захочет стать ей однажды. Так просто лишать себя выбора? Тошнота подступила к глотке. И чего она медлит? Если оставить ребенка, она потратит кучу времени. Каков шанс, что не умрет при родах, как Биетит, что кто-то приютит этого младенца? И сколько времени уйдет на восстановление после такого? Из роженицы в воина… Нет, Хаара понимала, что должна сделать выбор сейчас. Она уже не сможет жить спокойно: не с таким багажом невзгод за плечами, не с вечно преследующим призраком Иландара. Чем-то придется пожертвовать. Долго и счастливо бывает лишь в глупых сказках.

– Даже если так, я согласна. Мне не нужно то, что зреет внутри.

– Хорошо. Не вини потом кого-то в своих бедах. Этцель, подай корень асваллы.

Мужчина порылся в одном из мешков и отдал старухе то, что она просила. Хаара чувствовала себя некомфортно: мужчина ее будто изучал. На лице залегли усталые старящие тени, в то же время это лицо было притягательным. Он бы смотрел на нее дальше, если бы старуха не попросила растолочь семена. На пару она приготовила какую-то смесь.

– Вот, выпей, это выжжет твое чрево. Десять линар.

Хаара пошарила рукой в мешочке и отдала почти половину того, что у нее было. Варево пахло отвратно. Предупреждения Магдалены тоже не вызывали приятных чувств. Когда-нибудь эта мука должна закончиться?

– Спасибо.