— Спасибо за воодушевляющую речь.

— Я просто хотел напомнить, что во время РБП-работ стоит вести себя поскромнее.

Я уставилась в боковой иллюминатор:

— Поверь мне, последняя неделя сильно добавила мне скромности.

Я снова видела перед собой серебристый купол плавильного цеха «Санчез». Прошлый раз я была здесь всего шесть дней назад, но сейчас казалось, что прошла целая вечность. Разумеется, на этот раз все было по–другому. Сейчас у «Санчез» остался всего один комбайн, но я не собиралась заниматься комбайном, это было в прошлом.

Дейл подъехал прямо к сфере, развернулся и подвел корму лунохода поближе к оболочке купола.

— Расстояние? — спросил он.

Я проверила показания на дисплее:

— Два метра сорок сантиметров.

На Земле парковочный радар — это, скорее, из серии дополнительных «плюшек» для машины, но для лунохода это жизненно необходимое оборудование. Врезаться во что–нибудь на луноходе крайне не рекомендуется, поскольку это может привести к незапланированной смерти.

Удовлетворенный моим ответом, Дейл поставил машину на тормоз:

— Готово. Ну лезешь в скафандр?

— Угу.

Мы отправились в заднюю часть лунохода. Потом разделись до белья. (Ну и что? С какой стати мне стесняться парня, если он гей?) Натянули охлаждающие комбинезоны. На поверхности Луны свет был настолько силен, что вода бы вскипела, так что РБП-скафандры нуждались в центральном охлаждении.

Потом мы надели сами скафандры. Я помогла Дейлу, он — мне, мы проверили баллоны, показания дисплеев, провели нужные тесты и все в этом роде.

Закончив с проверкой систем, мы приготовились к выходу из машины.

Воздушный шлюз лунохода с трудом, но вмещал двух человек. Мы протиснулись внутрь и задраили люк.

— Готова к разгерметизации?

— У меня такое ощущение, что я в последнее время и так едва дышу, — сказала я.

— Не стоит так шутить. С атмосферными шлюзами не шутят.

— Слушай, от твоего занудства даже воздух из камеры и тот улетучится.

— Джаз!

— Поняла. К разгерметизации готова.

Дейл повернул вентиль. Зашипел уходящий в вакуум воздух. Никакой необходимости в сложной системе перекачки воздуха обратно в баллоны у нас нет — благодаря плавильному цеху, Артемида получает столько кислорода, что мы просто не знаем, что с ним делать.

…пока еще (гнусный сардонический смех).

Дейл повернул рукоятку двери и вышел, я последовала за ним.

Он взобрался по лестнице на крышу лунохода и принялся отсоединять воздушное убежище. Я стала отвязывать крепления с другой стороны. Потом мы вдвоем опустили цилиндр на землю.

Поскольку убежище весило около пятисот килограммов, понадобились наши объединенные усилия, чтобы сделать это максимально мягко и осторожно.

— Постарайся, чтобы пыль не попала на «юбку», — сказала я.

— Понял.

Отец серьезно поработал над цилиндром, стандартное убежище едва можно было узнать. С задней стороны было проделано большое отверстие, которое окружал полуметровый алюминиевый раструб, похожий на ракетную дюзу. Некоторые скажут, что проделывать лишнее отверстие в воздушной камере — не самая лучшая идея. Мне нечего на это возразить.

Я снова взобралась на крышу лунохода и собрала свое сварочное оборудование:

— Лови.

Дейл подставил руки:

— Давай.

Я передала ему баллоны, горелки, пояс с инструментами и прочие вещи, нужные мне для работы. В самом конце я вытащила из специальной упаковки огромную сумку.

— Держи, это надувной тоннель–переходник, — сказала я и столкнула сумку с крыши.

Дейл поймал ее и уложил на землю. Я спрыгнула с крыши и приземлилась рядом с ним.

— Тебе не следовало прыгать с такой высоты, — заметил Дейл.

— А тебе не следовало трахать чужих бойфрендов.

— Может, хватит уже?!

— Пожалуй, мне даже нравятся наши новые отношения, — сказала я. — Ну–ка, помоги мне подтащить всю эту кучу к куполу.

— Хорошо, хорошо.

Вдвоем мы перенесли все оборудование под стену цеха.

На уровне поверхности уходящая вверх арка оболочки купола, состоящая из двухметровых треугольников, казалась вертикальной. Я выбрала треугольник почище и как следует прошлась по нему проволочной щеткой. На Луне нет перемен погоды, но статическое электричество присутствует, и мелкая лунная пыль проникает повсюду и притягивается к любой заряженной поверхности.

— Этот подойдет, — решила я. — Помоги придвинуть к нему убежище.

— Сейчас.

Мы с ним подняли убежище и подтащили цилиндр вплотную к стене купола. Мы приставили алюминиевую «дюзу» к оболочке купола и опустили убежище на землю.

— Вот это работа. Ты только посмотри, что отец сделал.

— Господи Иисусе, — отозвался Дейл.

Работа была просто ювелирная. Отцу всего–навсего нужно было сделать так, чтобы «дюза» плотно прилегала к стене купола, но то, что сделал он, превосходило все ожидания. Зазор между «дюзой» и куполом был меньше миллиметра.

Я включила свой наручный дисплей, служивший внешним экраном для моего Гизмо, который находился в безопасности внутри скафандра (они не предназначены для работы в безвоздушном пространстве), и набрала номер.

— Джаз, — отозвался Свобода. — Как делишки?

— Пока вроде ничего. Как видимость?

— Камера работает отлично. У меня твои камеры выведены на экран.

— Ты там поосторожнее, — послышался голос отца.

— Все в порядке, папа, не волнуйся. Дейл, ты слышишь наш разговор по телефону?

— Ответ положительный, — сказал Дейл.

Я подошла к «дюзе» и приблизила к ней шлем скафандра:

— Все отлично подошло. Просто замечательно.

Отец хмыкнул:

— Я вижу зазоры. Но они меньше, чем капли припоя, так что все должно быть в порядке.

— Папа, это одна из лучших сварок, которые я когда- либо…

— Давай–ка займемся работой, — оборвал меня отец.

Я подтащила баллоны с кислородом и ацетиленом к месту работы и подсоединила горелку к аппарату.

— Отлично, — сказал отец. — Ты знаешь, как зажигается пламя в вакууме?

— Само собой, — ответила я. Я бы в жизни не призналась, что только несколько дней как обучилась этому трюку на горьком опыте. Я добавила кислорода в смесь, зажгла искру и отрегулировала вспыхнувшее пламя.