гадские игры, а ты ведешься. Почему так? Скажи, Кати, я хоть раз тебя обманул? М-м-м?

Замолкаю и смотрю в эти грозовые тучи в его глазах. Такой каскад эмоций, что на его лице, не выразить словами. Но во главе всего холодная ярость и боль. Думаю, ему сейчас не легче, чем мне. Доигрались в дружбу.

– Рома сделал мне предложение, – выпаливаю, прежде чем понимаю, что. Макс на мгновение теряется, но взгляда не отводит.

Бью.

– И я сказала… да.

Опять удар.

Вижу по взгляду, как сильно задевает его эта новость. И уже сама не знаю, чего хочу больше, кому верить, и что делать дальше. Я запуталась, я в тупике. Но почему так сложно просто признаться?! Сказать: “Детка, я тебя люблю! Не дури…”. Нет. Он молчит, и следующие слова звучат для меня как его полное смирение:

– Ты его любишь, – кивает Гаевский, пряча руки в карманы брюк.

– У меня… – запинаюсь, не в силах соврать. Нет. Нет, люблю! Тебя… тебя люблю, но ты молчишь. Неужели вот так спокойно можно отреагировать, если есть любовь? Так спокойно отпустить, если есть чувства?! Смириться так просто, и даже не попытаться остановить.

– До сих пор? – усмехается Макс, по-своему понимая повисшую паузу.

– Да… – откашливаюсь, отводя взгляд. – У меня есть к нему чувства, – нагло вру и снова смотрю на любимого мужчину. Он стоит передо мной такой потерянный. Лоб избороздили морщинки от того, что хмурится, а глаза потухли. Гай. Мой Гай, так близко и одновременно так далеко. Плечи ссутулены, а взгляд… столько разочарования я не видела в этих синих океанах никогда.

– А мне-то что теперь делать со своими чувствами? – выдыхает мужчина так тихо, что мне, кажется, я ослышалась. Стоит, не отрывая взгляда от моих губ, словно приклеенный, улавливая каждое – малейшее – движение, каждый мой вздох.

– Что? – выдыхаю и неосознанно делаю шаг вперед.

– Ничего, Кати. Забудь, – машет головой и разворачивается, собираясь уйти.

– Макс! – кидаюсь за ним, хватая за рукав рубашки и вынуждая остановиться. –Почему? Ты вот так молча уйдешь?! – злюсь то ли на себя, то ли на него. По щекам снова слезы, а руки трясутся. – Если ты… если у тебя… скажи мне, Макс.

– Я устал, Кати.

Он морщится, слишком много и часто за последние пару минут, что длятся вечность. Самые страшные и тяжелые минуты в моей пустой жизни. Его глаза покраснели, а губы, сладкие губы вымучивают улыбку, что режет словно острым лезвием ножа по сердцу.

– От чего устал? От меня? – выходит хрипло и едва-едва.

– Бороться один устал, – так спокойно и так уверенно, как умеет только он. Вокруг может быть хаос, внутри ад, но этот голос не дрогнет. – Бороться за нас двоих один устал. Прости. Может, и правда… хватит, – качает головой мужчина. – Не судьба, в общем. Будь счастлива, детка.

Хлопок.

Дверь за ним закрылась оглушительно громко.

Часть 3

Глава 49 (Гай)

Три недели спустя…

– Максим Александрович, здравствуйте, проходите! – встречает буквально в пороге кабинета Светлана Алексеевна.

Киваю на приветствие, выдавая как можно более любезную улыбку, и усаживаюсь все на тот же стул, который за эти три недели я видел едва ли не каждый день.

В тот же день, как мы с Кати поставили такую жирную и болезненную точку в наших отношениях, я позвонил Горской, понимая, что жить в одном городе с девушкой, от любви к которой сердце до сих пор на разрыв, не смогу. Даже чисто физически больно, и я, сука, не понимаю, почему так происходит, но ноги сами несут к ней. Тянет, как на привязи, и все тут. Устал с собой воевать. Проще бросить все к чертям и уехать. Куда? Пока и сам не могу решить. Сколько за это время было рассмотрено вариантов: Лондон, Германия, Испания, Италия. Самым реальным и удобным вариантом был бы отъезд в Штаты. Однажды чуть не сорвался за эти дни и не уехал к Стельмахам, но работу пока никто не отменял. Клубы и рестораны все еще мои, а толкового управляющего я так и не нашел.

– Как наши успехи? – открываю папку с вариантами домов, что попутно подыскивает мне Светлана, и невидящим взглядом перекидываю пару страничек. Все не то. Не так. И, черт возьми, не там.

– Сегодня или завтра вашу квартиру придут посмотреть покупатели. Вообще она пользуется хорошим спросом, самый центр, плюс этаж и ремонт, в общем…

– В общем, с квартирой понятно. Делайте что нужно, – отмахиваюсь от лишних объяснений. Не до них, голова забита совсем другим.

– Хорошо, – кивает женщина, – ну, а на ваш дом я уже нашла покупателя.

А вот оно и “другое”.

Всегда, когда разговор заходит о доме, внутри что-то переворачивается и начинает вопить. Не хочу продавать, не могу, но и мне он не нужен. Одному.

Поднимаюсь с места и плетусь к окну. Прячу руки в карманы брюк и, как и в предыдущие дни, пытаюсь спрятаться от самого себя, но, твою мать, у меня это не получается. Черт! Надо просто решиться, Гаевский. Только сказать “да”, и этого дома и прошлого со всеми наивными дурацкими планами не станет. Просто избавиться, вырвать из груди последнее, связывающее нас с Кати, и закончить уже этот ад.

Сам принял решение оставить все как есть. Значит, нужно идти до конца.

– Они готовы купить его хоть сегодня, Максим, – слышу неуверенное за спиной.

– Кто потенциальные покупатели? – киваю и уже жалею, что спросил. Зря. Очень зря. Лучше бы мне не знать. Но, к сожалению, Светлана мысли читать не умеет и отвечает, даже не заподозрив какого-то подвоха.

– Молодая семья. Девушка беременна, и ей как раз безумно понравилось расположение детской, плюс хозяйская спальня, я же говорила, что она в вашем доме, как вишенка на торте. Да и сама территория…

– Ясно, – перебиваю, кивая головой, сбрасывая гребаное наваждение. Смысл слушать то, что уже и так тысячи раз слышал. Начиналось все обычно в нашем диалоге с:

“Дом шикарный, все сделано с душой и, как говорят, “под себя”. Стильно, модно и н вычурно”.

Затем мы неизменно приходили к вопросам:

“Зачем продаете? Может, подумать и оставить?”

И, в конечном счете, выводы на все мои ответы у Светланы были неизменны:

“В конце концов, продать никогда не поздно, а вдруг…”

А вдруг не будет. Это было решено еще в тот злосчастный вечер. У нее будет дом. С другим. А у меня? А у меня, собственно, ничего