— Может, нам стоит взять с собой твоего отца? — спросил я.

— Даже он не поедет в Мамлер, — ответила Клер. Раньше я смеялся над этой шапочкой, но теперь жалел, что у меня нет такой же или хоть какого-то накомарника. Насекомые раздражали, кружили у меня перед глазами, забирались в нос и уши. Кроме того, кто меня тут увидит?

— Что мы ищем? — спросила Клер.

— Мы сидели у дымовой трубы, — сказал я. — Но я думаю, что шли мы здесь. Я не знаю точно. Трудно сказать. Мы должны действовать следующим образом. Я видел это в кино.

Я взял Клер за руку, мы отступили друг от друга, чтобы руки вытянулись на полную длину, и пошли «цепью».

— А это срабатывает, если ищущих только двое?

— Больше-то все равно никого нет.

Мы напряженно шли к месту, которое я надеялся узнать, или к трубе, которая откуда-то торчит, объявляя, что нам нужно как раз это место. Мгновение я думал, что мы вполне могли бы просто выбраться на природу в хороший день. Мы держимся за руки и несем корзину для пикника, а сейчас просто ищем приятное местечко, чтобы перекусить и ждать темноты и призраков. Я задумался, что будет, если Карл не вернется. Не могли бы мы с Клер…

Затем мысль исчезла. Я хотел, чтобы Карл вернулся. Я хотел, чтобы Анна вернулась. Я хотел, чтобы все снова покрыл снег, чтобы все было так, как в последний раз, когда я заходил в этот лес, а не искал какую-то подсказку, знак или призрака, которого здесь вполне может не оказаться.

Мы ходили по лесу еще примерно двадцать минут. Клер смотрела сквозь деревья, пытаясь найти трубу, а затем изучала землю перед нами. Ее голова в шапке с сеткой поднималась и опускалась, появлялась и исчезала в траве и кустах, словно у беспокойного, экзотического охотника. Внезапно она остановилась и наклонилась, уставившись на какое-то место в траве, которое я не видел из-за высокой травы. Затем Клер потянула меня к себе. На земле лежал черный мобильник. Я наклонился, чтобы его подобрать, но она дернула меня за руку.

— Не прикасайся к нему, — предупредила Клер.

— Нам нужно посмотреть, это трубка Анны, или нет. Выглядела она, как телефон Анны. Я хотел его взять. Клер покачала головой.

— Отпечатки пальцев. Нам нужно оставить его здесь и идти звонить в полицию.

Она была права, но я хотел сразу же все узнать. Я хотел знать, это телефон Анны или же нет, и когда им последний раз пользовались, кому Анна звонила и кто звонил ей. Но рассуждения Клер вынуждали меня ждать.

Я стоял и неотрывно смотрел вниз на маленькую черную трубку в траве. Я не сомневался, что это телефон Анны. Я схватил собственный и набрал ее номер, глядя на трубку в траве и ожидая, что что-то случится. Но в лесу телефон не работал. Не было сигнала.

Я продолжал смотреть на предмет в траве. Это был ответ, лежавший всего в нескольких футах от нас, и нам не следовало его поднимать. Значит, это был еще один вопрос, еще одна загадка. Наконец, Клер практически оттащила меня от места, опасаясь, что я все-таки не удержусь и подниму телефон.

— Мы позвоним в полицию, как только доберемся до твоего дома, — объявила она. — Затем мы проводим их сюда. Это займет немного времени.

* * *

Мы ехали назад к моему дому, теплый воздух врывался в открытые окна машины. Солнце светило ярко, и только по краям виднелась дымка, оно напоминало одуванчик, плавающий в голубом пруду. Для кого-то это, вероятно, был идеальный день. Он и должен был оказаться таким. Я подумал, что Клер совсем непохожа на Анну. Она робкая, тихая, спокойная, осторожная и осмотрительная. Какие бы чувства я ни испытывал к Клер, — а она мне на самом деле нравилась, — эти чувства исчезли. Они исчезли так быстро и неожиданно, как и появились. Похоже, все произошло, как с Мелиссой, только быстрее. Оснований для их развития не нашлось, а привлекательность просто испарилась. Означает ли это, что моя влюбленность не была настоящей, или она просто не была достаточно сильной?

Именно об этом я и думал, глядя из окна на зеленые деревья и лужайки, мелькавшие за окном. Внезапно я задал Клер вопрос, который до этого держал при себе:

— Ты знаешь, что кто-то прислал мне по почте некролог, посвященный Анне?

— Из газеты?

— Нет. Он был лично для меня. Только для меня одного.

— Я этого не знала, — произнесла она.

Когда она это говорила, у нее дрожал голос. Клер знала, что за этим последует, и мне не хотелось продолжать разговор — точно также, как и ей. Но я, тем не менее, продолжал говорить, все еще глядя в окно:

— Мне об этом рассказал Брюс. Он посоветовал обратиться к тебе.

Я посмотрел на Клер. Она покраснела как-то внезапно и сильно. Она была готова расплакаться.

— Я его послала, — призналась она.

— Зачем?

— Послушай, это была не моя идея, — теперь она плакала. — Меня об этом попросила Анна, поэтому я и послала его.

— Когда она тебя об этом попросила?

— За пару недель до своего исчезновения. Она сказала, что ты помогал ей составлять некролога, а это последний, и она хочет, чтобы я его тебе отправила. Она сказала мне, когда его отправить.

— Она сама его написала? — Да.

— Ее отец сказал, что это не так. Клер пожала плечами.

— Я не знаю. Может, она его не писала. Я просто его отправила, как она меня и просила.

— Ты его читала?

— Читала.

— Это правда?

— Может, часть. Я не знаю. Я спрашивала ее, а она отказывалась отвечать прямо. Я решила, что это еще одна загадка.

— А конец? Ты позволила ей написать это обо мне? Клер посмотрела на меня так, словно я должен знать это лучше нее, и я на самом деле знал лучше. Нельзя остановить Анну — она все равно сделает то, что хочет.

— Ты ведь не воспринял это серьезно? Анна говорила, что ты будешь смеяться, что ты знаешь: она шутит и дразнит тебя из-за того, что ты никогда не называешь ее Анастасией. Ты был единственным, кому это сходило с рук.

— Но почему ты все-таки его послала после того, как она исчезла?

— Что ты имеешь в виду под «почему»? Она попросила меня его отправить, и я отправила. Разве она не заставляла всех нас делать что-то подобное постоянно? Мы выполняли какие-то задания, вырезали какую-то чушь, отправляли друг другу, размещали какие-то вещи в каких-то местах. Теперь я все это ненавижу. Это так глупо.

Она кричала. А кричать-то следовало бы мне.

— Выпусти меня здесь, — вместо этого тихо сказал я.

Клер остановила машину у обочины дороги, я выбрался из нее. Я пошел вперед по дороге, а Клер продолжала просто сидеть в машине. Я находился недалеко от дома, возможно в десяти минутах ходьбы. Я то и дело оглядывался. Когда я свернул на Брук-роуд, машина Клер так и стояла у обочины дороги.