Гондола снижалась, и индивидуальные черты гигантского существа проступали четче. Сине-лиловую кожную оболочку по всей длине пересекали полосы желто-зеленых оборок, которые постоянно колыхались, по-видимому двигая левиафавра вперед. Сверху и сбоку торчали огромные плавники, увенчанные удлиненными шишками, похожими на концевые топливные баки древних самолетов. Вершину и бока пересекали три громадных багровых гребня, подобные колоссальным шипастым хребтам. Издалека казалось, что разнообразные выступы, бугры и наросты довольно симметрично покрывают всю поверхность левиафавра, но при ближайшем рассмотрении эффект исчезал.

По мере приближения к левиафавру Квилан припал к окну гондолы, пытаясь рассмотреть существо целиком. Судя по всему, длина гиганта составляла километров пять, если не больше.

– Это одно из их мест обитания, – заговорил эстодьен. – Есть еще семь или восемь, на самых окраинах галактики, но сколько их всего – точно неизвестно. Левиафавры огромны, как горы, и стары как мир. Они наделены разумом и, возможно, являются потомками расы или цивилизации, Сублимировавшейся более миллиарда лет назад. Однако же это всего лишь предположение. Этого левиафавра зовут Сансемин. Здесь мы встретимся с союзниками по миссии.

Квилан вопросительно посмотрел на старика. Висквиль, опираясь на сверкающий посох, пожал плечами:

– Майор, ты встретишься с ними или с их представителями, но не будешь знать, кто они.

Квилан кивнул и снова уставился в окно. Он хотел поинтересоваться, зачем они сюда прибыли, но, поразмыслив, сдержал любопытство.

– Как долго мы здесь пробудем, эстодьен? – спросил он вместо этого.

– Некоторое время, – улыбнулся Висквиль, внимательно поглядел на Квилана и добавил: – Быть может, две или три луны, майор. Но не в одиночестве. Тут уже есть челгриане; примерно двадцать монахов ордена абремилей. Они обитают на храмовом корабле «Гавань душ», который находится внутри левиафавра. Ну, по большей части… как я понял, там, внутри, только корпус корабля и системы жизнеобеспечения. Двигатели пришлось оставить снаружи, где-то в космосе. – Он небрежно махнул рукой. – Говорят, левиафавры плохо переносят силовые поля.

Настоятель храмового судна, облаченный в утонченное подобие монашеской рясы, был высок и держался со скромным достоинством. Он встретил гостей на широкой посадочной площадке в задней части исполинского нароста, напоминавшего корявый выдолбленный плод на оболочке левиафавра. Путники покинули гондолу.

– Эстодьен Висквиль.

– Эстодьен Кветтер.

Висквиль представил их. Кветтер слегка поклонился Эвейрлу с Квиланом и указал на расщелину в оболочке левиафавра:

– Входите.

Они прошли метров восемьдесят по пологому туннелю, ступая словно бы по чуть прогибающимся деревянным половицам, и оказались в огромном ребристом зале, где было удушающе влажно и витал слабый запах могильного тлена. Храмовый корабль «Гавань душ», темный цилиндр девяноста метров в длину и тридцати в диаметре, занимал примерно половину сырого душного зала. От корабля к стенам тянулись стебли лоз, а бóльшую часть корпуса оплели ползучие растения.

За время военной службы Квилан повидал немало наскоро разбитых походных лагерей, передвижных командных постов, мобильных штабов и так далее. Он привычно отметил следы сумбурной подготовки, смесь аккуратности и беспорядка и пришел к выводу, что «Гавань душ» находится здесь не дольше месяца с небольшим.

Два крупных автономника, похожие на сдвоенные, составленные основаниями конусы, с тихим гудением выплыли из мрака. Висквиль с Кветтером поклонились. Парящие машины качнули корпусами в их сторону.

– Ты Квилан, – произнесла одна. Он не понял какая.

– Да, – ответил он.

Дроны подплыли вплотную. Шерсть Квилана вздыбилась, пахнуло чем-то непонятным, ноги обдуло ветерком.

КВИЛАН МИССИЯ ВЕЛИКИЙ ДОЛГ ЗДЕСЬ ГОТОВИТЬСЯ ТРЕНИРОВАТЬСЯ ПОТОМ УМЕРЕТЬ СТРАШНО?

Он невольно отшатнулся и едва не попятился. Звука не было, слова отчетливо раздавались у него в голове. Неужели с ним говорят Предшествующие?

СТРАШНО? – повторил беззвучный голос.

– Нет, не страшно, – сказал Квилан. – Смерть не страшна.

ВЕРНО СМЕРТЬ НИЧТО.

Два дрона вернулись на прежние позиции.

ВСЕМ ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ. СКОРО ГОТОВИТЬСЯ.

Висквиль с Эвейрлом тоже отшатнулись, будто от внезапного порыва ветра, но Квилан заметил, что второй эстодьен, Кветтер, не шевельнулся. Машины снова качнулись в воздухе. Судя по всему, аудиенция окончилась; все вернулись в туннель и выбрались наружу.

Отведенное им жилье, к счастью, находилось на поверхности огромного существа, в исполинском полом наросте, близ которого они опустились. В удушающе влажном и плотном воздухе пахло растительной свежестью, что выгодно отличало это место от зала, где разместили «Гавань душ».

Багаж уже выгрузили. Обустроившись, все вернулись в аэростат и отправились на экскурсию по поверхности левиафавра. Их сопровождал нескладный и застенчивый Анур, самый младший из монахов «Гавани душ», рассказывая о легендарной истории аэросфер и о загадках их экологии.

– Предполагают, что левиафавров насчитывается несколько тысяч, – говорил Анур, пока аэростат скользил под брюхом существа, в висячих джунглях кожной флоры. – Вдобавок есть около сотни мегалитических и гигалитических шарообразных существ. Они еще крупнее; попадаются экземпляры размером с небольшие материки. Пока точно неизвестно, обладают они разумом или нет. Сейчас мы находимся на большой глубине, куда левиафавры, как правило, не опускаются. Им это затруднительно, аэростатические силы не позволяют.

– Но как же сюда попал Сансемин? – спросил Квилан.

Юный монах, переглянувшись с Висквилем, все-таки ответил:

– Его модифицировали.

Потом он показал на десяток огромных плодов, свисающих с брюха левиафавра, – каждый вместил бы двух взрослых челгриан:

– А вот здесь выращивают некоторые виды вспомогательной фауны. Из этих завязей вылупятся хищники-разведчики.

Квилан и два эстодьена, склонив головы, сидели во внутреннем святилище «Гавани душ», почти сферическом пространстве диаметром всего несколько метров, где в стенах двухметровой толщины, выложенных из слоев субстратов, хранились миллионы душ умерших челгриан. Все трое, раздевшись до меха, расположились треугольником, лицом друг к другу.

По бортовому времени «Гавани душ» был вечер того дня, когда они прибыли на базу. Для Квилана это была скорее середина ночи. Снаружи царил вечный, но постоянно изменяющийся день, длившийся вот уже полтора миллиарда лет или более.

Два эстодьена мимолетно связались с челгрианами-пюэнами и тенями умерших, представлявшими их на борту. Квилан в общении не участвовал, однако странным образом ощущал невнятные отклики этой мысленной беседы, как если бы стоял в огромной пещере и слышал неразборчивые разговоры снаружи.