Прежде чем «ситроен» жены, бывшей жены, развернувшись на противоположной стороне университетской территории, промчался назад, мы, убедившись, что улица пуста, быстро перелезли через ворота. Распростившись с четырьмя бойцами из Корпуса лососей, мы пересекли дорогу и торопливо направились в спускавшуюся вниз боковую улочку. Оставшиеся с нами Двое из Корпуса лососей были ужасно худыми, даже изможденными, но после короткой передышки ворота одолели ловко и сейчас шли проворно — чувствовалась многолетняя тренировка.

Тот, что повыше, круглоголовый, с большими залысинами, смотрелся щеголем — на нем была поразительно чп стая альпинистская куртка. Он прямо и высоко держал голову — ни дать ни взять чиновник, совершающий инспекционную поездку, в общем — Способный чиновник. Другой был в старом плаще, из-под которого выглядывала рубаха без галстука, — он знал, что такой вид для него самый подходящий. Сухие волосы, сухая бледная кожа, большой рот, что-то собачье в чертах лица — Собачья морда.

Чего мы так суетимся, ищем кого-нибудь, что ли? — обратился я к ним.

Что? — повернулся Собачья морда, но ответил мне Способный чиновник, тревожно хмуря брови, резко выделявшиеся на выпуклом лбу, и в то же время равнодушно глядя поверх моей головы:

— Мы никого не ищем. Суетимся, чтобы нас нашли! Услышав такой ответ, Собачья морда улыбнулся,

словно испытывая гордость за своего товарища, лишний раз продемонстрировавшего свои способности.

Они надеются, что так легче будет нас найти их приятелям, которые накормят и приютят нас, — объяснил Добровольный арбитр.

А не найдут ли нас приспешники Могущественного господина А. раньше, чем их приятели?

Похоже, вы боитесь этого Могущественного господина А., как черта из дурного сна, — сказал Собачья морда.

— Из сна?! — закричал я. — Черт из дурного сна?.. Тут я подумал: мы, двое превратившихся, только что обратили их внимание на угрозу, исходящую от Могущественного господина А., а они говорят о каком-то черте из дурного сна. Меня колотила дрожь, я даже растерялся: если так несерьезно относятся к нему сами люди из Корпуса лососей, то кто же в состоянии оказать сверхнасилию Патрона настоящее сопротивление?

В это время Мори, в свете уличных фонарей казавшийся бронзовым, повернул ко мне липо с блестящими скулами и послал мне сообщение. Именно поэтому было необходимо наше превращение. Если двое превратившихся не расскажут, что представляет собой Могущественный господин А., всем людям на Земле он будет представляться всего лишь чертом из сна, а когда они увидят его истинный облик, окажется, что уже слишком поздно, и этот черт из сна сожрет их. Именно поэтому мы и превратились. И, превратившись, обязаны отдать все силы борьбе!

— О, машина подошла! — закричал Добровольный арбитр радостным голосом.

Мы вскочили на ходу в подъехавший сзади и продолжавший медленно двигаться за нами микроавтобус. Он тут же набрал скорость и помчался вниз, к широкой улице — им искусно, но несколько театрально управляла будущая киносценаристка! А рядом с ней, на круглом сиденье для гида, примостилась Саёко.

— Держитесь крепче! Нам нужно оторваться от машины матери Мори!

Времени усесться как следует у нас уже не было, мы кое-как втиснулись в проход и, толкая друг друга, ухватились за поручни и спинки сидений.

Наверно, догоняя нас, они поехали по противоположной стороне? Машина у них мощная! Посмотри-ка, они не поворачивают обратно?

…Едут впереди. «Ситроен» может хорошую скорость развивать, прямо летит! — доложила студентка, сохраняющая хладнокровие в самых критических ситуациях.

Ооно снизила скорость, и мы, до сих пор падавшие друг на друга в проходе, смогли ползком добраться до сидений, ха-ха.

Куда теперь?

Куда угодно!

О'кей, — согласилась будущая киносценаристка.

2

Наш микроавтобус проехал приморский промышленный район и поднялся на скоростную автостраду. И, уже мчась по ней в потоке грузовиков, совершающих междугородные рейсы, всякий раз, когда мы догоняли, а потом и обгоняли идущую впереди машину, я втягивал голову в плечи, вспоминая черную каску жены, бывшей жены. О возможностях нашего микроавтобуса Добровольный арбитр говорил с неподдельным восхищением. Принимая это как должное, Ооно пояснила, что этот автобус использовался для натурных съемок в Африке и у него усиленный двигатель, так что, сказала она, ни одна легковая машина с нами тягаться не сможет. Я снова удостоверился в тесных связях Ооно с кинематографистами — да, она мастер доставать все необходимое.

Может быть, и не стоило бы об этом говорить, но бесконечный, немыслимо тяжелый день, выпавший на мою долю, не способствовал возбуждению аппетита, хотя у меня с утра крошки во рту не было. Лишь тряска автобуса успокаивала мои измученные тело и душу. Так же чувствовал себя, я думаю, и Мори. Не менее обессилевшим казался и Добровольный арбитр, не отрывавший от Ооно глаз. Двое из Корпуса лососей устроились на заднем сиденье и настороженно молчали, подавленные сознанием того, что едут вместе со столь выдающейся деятельницей, принадлежащей к враждебной группе.

Я тоже молча разглядывал темное небо, куда пристально смотрела управлявшая машиной будущая киносценаристка, и увидел, как прямо передо мной черные как деготь тучи вдруг разорвались и оттуда выглянула луна, осветившая причудливые, похожие на пагоду облака. Разрыв в тучах тут же сомкнулся… но я подумал: одно то, что я на мгновение увидел разрыв между тучами, есть знак — за нами постоянно наблюдает, как говорил Мори, — превратившая нас космическая воля. Я повернулся, чтобы удостовериться, что и Мори это увидел, но тут заговорила смотревшая прямо перед собой Ооно:

Если вы не спите, отец Мори, то послушайте, что я вам скажу… О-о, вы уже, наверно, знаете, что Справедливец убит?.. Зачем нужно было убивать такого чудесного, прямодушного, такого старательного человека? Фашистская сволочь! Им никогда не смыть с себя позора убийства Справедливца. Даже если им удастся смыть с себя позор убийства сотен тысяч!

То, что убит человек, конечно, печально, но правильно ли будет так упрощать создавшуюся политическую обстановку? Стоит ли, превознося одного человека, противоборствующую группировку называть фашистской?

— Замолчи, девчонка! Хватит трепаться!

Вам не кажется, что кричать как раз и означает вести себя по-фашистски? Если вы не измените своего поведения, я-начну с вами борьбу! Посмотрите, кто в машине — Мори, мой друг. Корпус лососей — боевой отряд моей группы. Добровольный арбитр, как обычно, должен сохранять нейтралитет… Вам придется сражаться вдвоем с этим чокнутым мальчишкой! — парировала Саёко.

Заткнись, дрянь! Хватит трепаться! Если вы все друзья фашистов, я выведу машину на ту сторону, где идет встречный поток, и мы погибнем смертью героев. На чьей стороне будут большие потери? Подсчитай в своей дурацкой башке! Ну как, хочешь разбиться? Тварь!