Боб глубоко вздохнул, его захлестнули чувства.

Прижимая к себе девушку, он подбирал слова. В его голове роились противоречивые мысли. История Меган об отрезанных головах и расчлененном трупе Скотта Муна, а также сам факт, что она нанесла Губернатору такой сомнительный визит, вызывали у него отвращение. Но также Боба переполняло безответное желание. Близость ее губ, тихий шорох ее дыхания у его ключицы и блеск ее отливавших краснотой темных кудрей, щекотавших ему подбородок, – все это опьяняло Боба быстрее и глубже, чем ящик бурбона двенадцатилетней выдержки. Он боролся с желанием поцеловать ее в макушку.

– Все будет в порядке, – тихо пробормотал он ей в ухо. – Мы со всем разберемся.

– О, Боб… – Голос ее звучал немного нечетко, возможно, она все еще была слегка одурманена наркотиками. – Боб…

– Все будет хорошо, – сказал он ей на ухо, погладив волосы Меган своей грубой рукой.

Она подняла голову и поцеловала его в покрытую седой щетиной щеку.

Боб закрыл глаза и позволил волне поглотить его.

Той ночью они спали вместе, и поначалу Боб запаниковал из-за перспективы провести так много времени в такой явной и интимной близости с Меган. Боб не занимался сексом с женщиной одиннадцать лет, с тех самых пор, когда они с его покойной женой Брендой прекратили соития. Десятилетнее пьянство положило конец мужской силе Боба. Но желание все равно нарастало внутри него, как разгоравшаяся искра, и той ночью он хотел Меган так отчаянно, что в томлении этом чувствовал вкус водки в горле и ощущал, как что-то толкало его в основание позвоночника.

Они беспокойно спали в объятиях друг друга, завернувшись в провонявшие потом одеяла двуспальной кровати в задней комнате. К огромному облегчению Боба, они и близко не подошли к тому, чтобы заняться сексом.

Той ночью мысли Боба лихорадочно метались от полусна, в котором он видел, как они с Меган Лафферти занимались любовью на необитаемом острове в окружении кишащего зомби океана, к неожиданным пробуждениям в темноте спальни на втором этаже. Боб поражался чуду слышать неровное дыхание Меган рядом с собой, чувствовать тепло ее бедра, лежавшего поверх его живота, ощущать ее волосы на своем лице. Ее сладкий, мускусный запах переполнял его. Как ни странно, он впервые с начала этой чумы чувствовал себя невредимым. Он чувствовал живительную надежду. Тревожные подозрения и смешанные чувства по отношению к Губернатору растворились в темной пустоте этой спальни, и сиюминутное умиротворение, спустившееся на Боба Стуки, в конце концов погрузило его в глубокий сон.

Едва рассвело, он, вздрогнув, проснулся от истошного вопля.

Сперва он решил, что еще спит. Крик доносился откуда-то снаружи и в ушах Боба звучал призрачным эхом, словно бы отголосок кошмара еще не растворился наяву. В полубессознательном оцепенении он протянул руку к Меган и обнаружил, что ее сторона постели была пуста. Одеяла сгрудились в ногах. Меган пропала. Боб резко сел.

– Меган, милая?

Он вскочил с кровати и босиком пошел к двери по ледяному полу. Тут на зимнем ветру за пределами квартиры раздался еще один вскрик. Боб не заметил перевернутый стул на кухне, открытые ящики, болтавшиеся двери шкафа – все признаки того, что кто-то рылся в его вещах.

– Меган?

Он побежал к боковой двери, которая была наполовину открыта и хлопала на ветру.

– Меган!

Он выскочил за дверь и замер на лестничной площадке второго этажа, моргая от резкого серого света и холодного ветра, бившего в лицо.

– МЕГАН!!!

Сперва он не понял, почему все суетились около здания. Он видел, как у лестницы, на противоположной стороне улицы и около почтового отделения собирались люди – около дюжины, – и все они указывали на Боба или, возможно, на что-то на крыше. Понять было сложно. Сердце Боба заколотилось, он начал спускаться вниз. Он не заметил катушку с буксирным канатом, прикрепленную к перилам лестницы, пока не сделал последний шаг на землю.

Обернувшись, Боб похолодел и замер, словно окаменев.

– О боже, нет, – пробормотал он, глядя на тело, висевшее под лестницей, которое покачивалось на ветру и медленно вращалось. – О нет, нет, нет, нет, нет, нет, нет…

Меган болталась в самодельной петле, надетой на шею. Лицо ее было бледным и безжизненным, как старинный фарфор.

Лилли Коул услышала переполох за окнами своей квартиры над прачечной и вылезла из постели. Отодвинув жалюзи, она увидела горожан, которые группками стояли у своих подъездов. Некоторые из них с тревогой на лицах указывали на почтовое отделение и что-то шепотом говорили. Лилли почувствовала, что случилось нечто ужасное. Заметив Губернатора, который быстро шел по тротуару в своем длинном плаще в сопровождении неизменных Гейба и Брюса, вставлявших магазины с патронами в винтовки, Лилли поспешила одеться.

Ей понадобилось менее трех минут, чтобы натянуть одежду, сбежать вниз по задней лестнице, пройти по узкому переулку между двумя домами и пересечь два с половиной квартала до почты.

Небо было затянуто жуткими облаками, ветер швырял в лицо снежную крупу. К тому моменту, как Лилли увидела толпу, толкавшуюся у подножия лестницы в квартиру Боба, она поняла, что смотрит на последствия чего-то кошмарного. Она видела это по выражениям лиц наблюдателей и по тому, как Губернатор разговаривал с Бобом, отведя его в сторону, как оба мужчины, тихо беседуя, смотрели под ноги и как их лица исказились от беспокойства и мрачной решимости.

Внутри кружка зрителей Гейб и Брюс склонились на тротуаре около завернутого в простыню предмета, и при виде этого свертка Лилли остановилась как вкопанная. Она стояла в отдалении и смотрела на происходящее, а по телу ее расползался леденящий душу ужас. Вид еще одного обернутого саваном тела на углу улицы отозвался внутри нее жутким эхом.

– Лилли?

Обернувшись, она увидела рядом с собой Мартинеса, поверх кожаной куртки которого крест-накрест были надеты пулеметные ленты. Он положил руку на плечо девушки.

– Она была твоей подругой, да?

– Кто это?

– Тебе никто не сказал?

– Это Меган? – Лилли стала пробиваться сквозь толпу, оставив Мартинеса позади и оттолкнув несколько зевак. – Что случилось?

Боб Стуки встал у нее на пути, загородив ей дорогу и мягко взяв ее за плечи:

– Лил, постой, ты ничем не сможешь помочь.

– Что случилось, Боб? – Лилли моргала. Глаза ее щипало, в груди встал тяжелый ком. – На нее напал ходячий? Дай мне пройти!

Боб крепко держал ее за плечи.

– Нет, мэм. Случилось другое. – Лилли заметила глаза Боба, холодные и покрасневшие, выжженные печалью. Его лицо подергивалось от боли. – Эти ребята о ней позаботятся.

– Она…

– Она мертва, Лил. – Боб посмотрел под ноги и медленно покачал головой: – Сама лишила себя жизни.