увели. Хорты пытаются взять след. Но смогут они это сделать? Тот, кто их увёл, слишком хитёр.

— Вулкаш? Он остался жив?

— Да.

97

В провожатые Еремею дали того самого хорта, который у входа в землянку к Валку дружески толкнул его в плечо. Это был молодой крепкий парень по имени Серый. Еремею он понравился за чуть насмешливые искорки в глазах. А что может быть лучше весёлого да надёжного товарища в пути?

— Что это за место — тёмное логово?

— Ну, на нашей территории хватает тайных пристанищ. Если случится хорту заночевать далеко от дома, он ночует в таких местах. Но о тёмном логове знала только Ачима.

— И Вулкаш?

— Нет. Только Ачима. Вулкаш, видать, пошёл по их следам. Девчонки и твоей невесты. А, может, и раньше как-то разведал. Могла ли ему Ачима проболтаться? Девочка она, конечно, душа нараспашку. Но и секреты хранить умеет.

— Но ты же ведь тоже знаешь дорогу к тёмному логову?

— Так нам только сегодня утром Валк показал это место. Да бестолку. Когда мы с Валком и хортами туда пришли, в логове никого уже не было. Валк тут же и послал хортов разыскивать Вулкаша.

— Найдут?

Серый замялся.

— Вулкаш хитёр. Не волк, а лис. Его найти будет нелегко. Но хорты разозлились.

— Что же так разозлило хортов?

— Да ты видел, что Вулкаш натворил?

— Ну, наверное же, не один?

— Не один. С дружками, да с дураками. Все дружки его и дураки лежат. Готовятся к путешествию в Навь.

— Как же Вулкаш уцелел?

— Я же говорю, хитрый, как лис. И всегда такой был. Мы с ним вместе росли. С ним лучше не связываться, ежели не желаешь неприятностей на свою голову. Ты на него похож.

Еремей промолчал.

— Лицом — точный Вулкаш. Так это правда, что ты старший сын вожака?

— Получается, да.

— Ты хорт?

— Нет. Я не стал хортом. Я вырос в селе, где рождаются людьми и перерождаются в мужчин в своё время.

Серый с сочувствием и некоторым пренебрежением посмотрел на спутника.

— Да, не повезло тебе.

Еремей с этим утверждением был совсем не согласен, но спорить не стал.

— А с чего все решили, что Ачима и моя невеста с Вулкашем.

— Ачима отцу знак оставила, что уходит не по своей воле из логова. А кто ещё волю Ачимы мог сломить? Чужих на нашей территории нет. Твоя невеста? Ты, конечно, не серчай, но твоя невеста и версты бы не прошла незамеченной. Это только Вулкаш мог знать, где расставлены сторожевые хорты, чтобы незаметно увести девчонок.

Еремей непроизвольно сжал кулаки. Если только волос упадёт…

— Зачем ему брать с собой Ачиму и Василису? Не проще ли самому уйти?

— Проще. Но что-то он, видать, задумал.

— Не к лицу мужчине или хорту прятаться за девичьими спинами.

Серый долго не отвечал на эти, обидные для его племени речи, затем со вздохом стал рассказывать:

— Правда твоя. Потому-то и ослабилось племя, что на такие вот проделки Вулкаша смотрели сквозь пальцы. Потому-то и переживают старые хорты, что не видят будущего вожака. Валк стар стал.

— Какой же он старый? Он с виду не уступит нам с тобой в крепости.

— Старики говорят, что его ослабили ошибки и промахи. А вожак, если он не может верное решение принять, должен уйти.

— Почему же не уходит?

— Нет нового вожака на смену, я же тебе про это в который раз говорю.

— Неужто среди хортов нет достойных?

Серый остановился. Еремей прошёл несколько шагов по инерции, потом тоже остановился, посмотрел на своего спутника. Серый тихо сказал:

— Запомни, Еремей, вряд ли среди людей ты найдёшь столько храбрости и преданности.

Еремей почувствовал холодок:

— Откуда ты можешь знать про людей? — произнеся эти слова, он и сам удивился, что непроизвольно выказал неприязнь. Видно, его всё же задел за живое рассказ Валка о первенце — телёнке, которого легко можно убрать. И забыть.

— Может, и могу знать. Были и у нас хорты, которые уходили из племени к людям. Потом возвращались. Рассказывали. Но сейчас не будет об этом спорить. Время покажет, прав я или нет. А вожаком надо родиться. Тут одной силы и храбрости мало.

— Понял, — Еремей пожалел, что не сдержался.

— Вот наши хорты сомневаются, не ты ли был предназначен для этого. Слухи такие давно ходят. Всё же, первенец. Пометили тебя не зря же. А вчера, как узнали, что ты жив и к нам возвращаешься, так все и взбудоражились. А Вулкаш и решил с ходу власть поменять. Да не получилось.

— Куда он мог направиться?

— Не знаю. Совсем никаких догадок. На месте будем думать.

Долго шли молча. Серый время от времени подавал почти незаметные сигналы.

— Ваши? — догадался Еремей.

— Да. И пока никаких новостей. Как сквозь землю провалились. Даже удивительно. Скорее всего они ушли из наших мест.

98

Агния бежала сквозь заросли не разбирая дороги, не замечая, как ветки больно стегают её по лицу и рукам. Ей казалось, что стоит скрыться от пронзительных глаз этой девчонки, ей станет легче. Не становилось. Ужас, охвативший её, бежал вместе с ней. Липкий и леденящий кровь, он проникал в самое сердце, заставляя его замирать, чтобы в следующее мгновение вместе с сильным ударом наполниться горячей тоской. Ужас проникал в горло, и Агния задыхалась от его удушливой горечи.

Споткнувшись о поваленный ствол какого-то дерева, Агния упала животом и грудью, не успев защититься руками. Боль от падения на время заслонила Агнию от ужаса. Девушка сгоряча хотела встать, чтобы продолжить своё безумное бегство, но сил не было. Она заплакала. Плакала и удивлялась своим слезам. Когда это было с ней? В детстве? Может быть, но она не помнит. Плачут слабые. Такие, как её мать. А она сильная. Она твёрдая, как дуб. Её не сломить. Но слёзы не останавливались, они словно жили своей жизнью и не знали про силу и твёрдость Агнии. А потом рыдания сотрясли всё её тело, и она впервые почувствовала некоторое облегчение.

Много позже она сидела, прислонившись спиной к клёну, и пыталась понять что произошло. Почему её так напугала эта девка. Она не могла произнести её имя даже про себя. Голова плохо соображала, мысли разлетались как перепуганные курицы, и не в Агниной власти было их уловить.

Так получается, что Хыля всё это время притворялась, что не может ходить? Разыграла её? Но как? И всё село участвовало в этом заговоре? Все смеялись на Агнией? Все притворялись?