но многие заметили, что не могут говорить об этом Мин. Иначе потом приходилось ее успокаивать – или искать для этого Кейси.

Конфликт с Джо коренился еще в предыдущем году, когда он предложил оплатить «ДевКон 1» в Лондоне. Заручившись его поддержкой, фонд спланировал мероприятие, внес депозиты и оплатил стенд. Однако кое-кто, считавший, что Джо не любит раздавать деньги, утверждает, что, когда подошло время прислать средства, он стал тянуть. (По словам Джо, он только рад платить за то, что считает ценным, и готов проявить щедрость, даже когда ничего не получает взамен.) Одному из его главных помощников, Эндрю Кизу, пришлось снять 35 тысяч долларов с собственной кредитки. Задержка платежа была особенно болезненной потому, что в тот момент фонд не мог наскрести денег даже на ближайшие пару месяцев. Промедление Джо вызвало у EF (то есть у Виталика и Мин) кризис ликвидности.

Она перестала доверять Джо и по другой причине: в марте 2015 года фонд пожертвовал миллион долларов в биткойнах на создание организации под названием «Группа исследований криптографической валюты» (Cryptographic Currency Research Group, CCRG). Директором должен был стать сын Джо, Кирен Джеймс-Любин, но из задумки ничего так и не вышло. Тогда фонд решил пожертвовать деньги IC3 (институт Корнелльского университета под управлением Гюна, в чьей творческой мастерской находился Виталик во время хардфорка), раз он ставил те же цели. Но когда EF попытался перевести деньги, выяснилось, что Джо не передавал их для CCRG. Сумма в биткойнах так и осталась у него, и выходило, будто фонд пожертвовал миллион долларов ему – безумие, если учесть, что Джо единолично спонсировал ConsenSys. Мин казалось подозрительным, что деньги осели у Джо. (Сам Джо говорит, что пропустил первую просьбу Виталика вернуть средства и вернул только после второй.)

(Об отношениях с Мин сам он рассказывает: «Это не самый здоровый человек». На «ДевКон 1» он сгоряча сказал, что Мин «чокнутая психопатка», и это услышал ее знакомый. «Полагаю, он об этом передал, потому что уже скоро она стала считать меня настоящим сатаной», – говорит он.)

Еще один человек считал Мин «замкнутой» и что ей «претило» любое сотрудничество. Весной 2016 года переехавший в Канаду англичанин Боб Саммервилл, нанятый в команду С++ после увольнения Гэвина, встретился с Брайаном Белендорфом, исполнительным директором Hyperledger – совместным проектом Linux Foundation и десятка банков, стартапов и IT-фирм, в том числе IBM, по созданию блокчейн-инструментария для крупных компаний. Боб подумал, что неплохо бы повторно лицензировать клиент на С++, чтобы сделать для Hyperledger версию Ethereum только для корпораций. Брайан предложил Бобу помочь в переговорах с Hyperledger и посмотреть, как Ethereum будет работать с другими блокчейнами. На тот момент Боб, по его словам, был подрядчиком EF и вкалывал по шестьдесят часов в неделю, хотя платили ему за сорок. Он решил, что может посвятить неоплаченные двадцать часов переработки Hyperledger. В телефонном разговоре между Бобом, Мин и Брайаном Мин с подозрением спросила Брайана, не пытается ли Hyperledger захватить Ethereum. А потом она накинулась на него со словами: «Как ты смеешь воровать у меня людей? Если тебе нужны пятьдесят процентов Боба, можешь забирать хоть сто».

Похожая, но более неприятная ситуация произошла с IBM. На «ДевКон 1» в 2015 году Microsoft анонсировал свободно распространяемую версию Ethereum для своих пользователей. Эндрю Киз из ConsenSys надеялся заключить похожую сделку с IBM – ему казалось, что это напоминает первые дни интернета, когда крупные корпорации сотрудничали с частными внутренними сетями перед тем, как выйти в интернет. Фирма из списка Fortune 50 проявила интерес, но лицензированной версии для этой сделки еще не существовало.

Эндрю утверждает, что три раза договаривался о созвоне Мин с Джерри Куомо – вице-президентом IBM по блокчейн-технологиям – и другими старшими сотрудниками отдела блокчейнов. Все три раза она это проигнорировала. (То же самое произошло, когда Боб устроил переговоры с IBM.) И каждый раз был для Эндрю как пощечина. На вопрос, почему она не присутствовала на переговорах, Мин говорила, что слишком занята делами поважнее – например организацией «ДевКон 2». С точки зрения Эндрю, договор о сотрудничестве Ethereum и такой крупной компании, как IBM, раз в десять важнее «ДевКон 2». Наконец он сдался, но впоследствии считал, что из-за этих инцидентов основной кодовой базой блокчейна IBM стал не Ethereum, а конкурирующая технология.

Так на момент «ДевКон 2» к Мин относились люди из Ethereum, но мало кто знал, что о ней думает Виталик.

Мин – не единственная из тех, кто повредил Ethereum в переговорах с IBM перед «ДевКон 2». Эндрю Киз и Боб Саммервилл хотели сделать для Hyperledger Ethereum-клиент. Эндрю даже встречался с Джерри Куомо и еще одним руководителем IBM. Как он сказал в чате Бобу, они «восхитились нашей презентацией ETH и, по сути, сказали, что ВЫКИНУТ КОД, КОТОРЫЙ ПРЕДОСТАВИЛИ для Hyperledger сами, и будут топить за то, чтобы тканью Hyperledger стал именно Ethereum». Проблема оставалась прежней – у всех кодовых баз Ethereum была лицензия, по которой лицо, внеся модификации, передавало их обратно проекту, чтобы ими могли пользоваться и другие люди. А разрешительные лицензии позволяют компаниям писать свои версии, которыми уже не нужно делиться. Корпорациям нравится пользоваться ПО с открытым кодом, если только потом не надо раскрывать рецепт своего секретного соуса.

Эндрю считал, что для внедрения Ethereum в Hyperledger нужна кодовая база с разрешительной лицензией, и Боб предложил для этой цели использовать заброшенный клиент на С++, тем более что его высокая производительность была привлекательней для корпорации. Когда-то такой вариант развития событий предполагал и сам Гэвин. Боб и Эндрю взяли на себя сбор подписей с девяноста девяти создателей кодовой базы С++, чтобы получить нужную лицензию. Пять месяцев они выискивали программистов, встречались с ними, играли в бильярд или угощали суши.

В мае, когда Боб только приступил к проекту, Гэвин сказал ему в чате: «Я совсем не против смены лицензии, если процесс не заглохнет на полпути». Но в августе, за месяц до «ДевКон 2», Гэвин, чьи коммиты составляли 30 % кодовой базы, ответил на последнее сообщение Боба по этому поводу: «Это насчет смены лицензии? Хотите, чтобы я об этом подумал?» Потом попросил Боба не привлекать к проекту EF сотрудников Parity, «раз Ethereum Foundation отказывается одобрять или поддерживать нашу работу с Parity», и принялся перечислять реальные и придуманные обиды. (К тому времени он уже переименовал свою компанию Ethcore в Parity – в честь их первого клиента Ethereum.)

В итоге Боб не дождался ответа лично от