…Прощай, солнце, бешеное, горячее, горящее, вечное, языческое. Ночь, снова ночь, ночь мертвого города, ночь Мертвой страны… Рука в руке, пальцы касаются пальцев…

Бродим пустыми безлюдными улицами, мимо базилик Северного берега, мимо Восточного обрыва, под которым зловеще шевелятся волны, с высокой горки лицезреем притушенные огни Урлага. Никуда не торопимся, на душе тихо. В небе все ярче разгораются созвездия, между звезд то и дело маленькими острыми молниями мелькают Персиды, остается только загадывать желание. Но что загадать? Чтобы все это повторилось, чтобы так же горело над головой созвездие Пса, хрустела под ногами серая херсонесская пыль? Но ничто не повторится, не вернется, вечен лишь этот древний город, а мы лишь пассажиры, очередная смена. Мы уйдем, появится еще кто-то, а Херсонес останется — и после меня, и после того, кто придет мне на смену…

Света счастливее, чем я. Она что-то загадывает, улыбается, зачем-то снимает очки…

…Почему ты здесь, чужачка? Какой ветер тебя принес, чужачка? Кто тебя сюда пустил, чужачка? Что я буду делать без тебя, чужачка?..

На Веранде свет, и дурное предчувствие охватывает нас. Не Лука ли? Света замирает у крыльца, не желая подниматься без разведки. Что ж, разведка всегда готова, однако уже у самой двери понимаю, что не тюленем тут пахнет, не его это скрипучий голосишко. Но уж лучше Лука…

…Да-с, да-с, добрый вечер! Ну конечно, Борис все в той же компании. Манон с Коровой разложили на лежаке, не на моем, к счастью, какие-то бумаги, обсуждают, Немировичи-Данченки… Заходи, Свет, тут не страшно!

Ведьма встречает Свету добрым и ласковым взором. Света-то чем тебе, Манон, не угодила? Корова, простая душа, долго открывает рот, пытаясь что-то сообразить, не иначе, по поводу планируемого отъезда Луки на Сахалин. То-то будет работы «беобахтеру»!

Ну что, Борис, как дела сценарные?

Наш химик только начинает разъяснять значение образа Маленького Зеленого Камнееда в задуманной церемонии…

Я — Зеленый Камнеед, от меня три тыщи бед… …как дамы, сославшись на нежелание нам мешать, откланиваются. Эка спешат, не иначе, в редакцию!.. А знаешь, Свет, самое интересное, что «беобах-тер» об этом писать не станет. Мне, честно говоря, все равно. Гусеницей я еще не обзавелся, но о нас никто говорить не будет, а вот Луке не отмазаться от Сахалина до конца дней. А бог весть почему. Наверное, здесь любят только те новости, которые посолоней, а когда все нормально, по-человечески, это никого не интересует…

Ну что, Борис, чай там еще остался?

…Крипта. 22.50. Борис предлагает повторить вчерашний опыт.

Не вижу смысла. Борис заявляет, что повторит его сам, а для подстраховки возьмет «кого-то». Интересно кого?..

Будильник можно не тревожить. Утром спешить некуда, можно спать от души, Веранда зияет пустыми лежаками, соседи в сараях и вагончиках — и те куда-то исчезли. Без матрацев, унесенных злыми ургуянами, жестковато, но для Светы находится надувной матрац и спальник, а я вполне обхожусь одеялом, тем самым, на котором так сладко спалось у ночного костра.

Общий снимок — подводим работе итог.

Наш фотограф сегодня серьезен и строг.

Мы застыли: «Снимаю!» Щелчок, словно выстрел.

Нашей маленькой вечности пройден порог.

Солнце давно встало, мы проспали не только восход, но и завтрак. Что будем, кофе или чай? Кофе, между прочим, на исходе… Ладно, кофе так кофе, но остаток я спрячу — на завтрашнее утро, когда на Мангуп идти. Ну, кто куда?

Бориса тянет на пляж. Света решает составить ему компанию, а затем нанести визит на здешний рынок. Крымские фрукты для уроженки Сахалина — тоже экзотика. Правда, нитраты — еще большая экзотика, так что ранние яблоки покупать не советую, их шприцем колют. Этакие бройлеры! Ну а я пошел. Как это куда, на раскоп, само собой. Да, Свет, на базаре есть автостанция, так что взгляни, когда завтра первый автобус на Терновку… Не забудешь? Тер-нов-ка. Песня есть такая — «Цвитэ тэрэн». Да, конечно, у вас там, наверное, поют «Цвитэ сакура».

Над моей ямой тишина, и чайки неторопливо бродят по стенам. А вот на улице, где вкалывает команда Д., работа кипит, мелькают веники, клубы серой пыли поднимаются прямо в небеса. По случаю последнего дня работы Д. нагнал сюда чуть ли не весь личный состав, и теперь все это несколько напоминает строительство Большого Ферганского канала. Да, неплохо, неплохо! Еще часок — и можно звать Маздона.

Д. полон энергии. Он не терял времени даром — за эти дни поговорил с Балалаенко, с Гнусом, со всеми тремя заместителями директора и даже с самим директором, хотя директору что Казарма, что цистерна. В конце концов Д. сумел договориться — или почти договориться…

…Консенсус таков: копаем вместе, а подписывать будут Балалаенко, Гнус, кто-то из заместителей директора. И мы, само собой. При условии, конечно, что у Гнуса следующим летом не будет достаточно людей. А вот если люди у Его Величества будут, мы, само собой, отпадаем…

А ты, Д., добрая душа! Это «мы» — очаровательно. Что же ты все в сторону смотришь, а? Такие совместные отчеты, и это известно нам обоим, подписывает только начальник экспедиции, так что мне подписывать будет нечего. А в будущей твоей экспедиции двоевластия ты не потерпишь, так что…

…Я тебя знаю, фельдфебель, я тебе не нужен, фельдфебель, ты меня не возьмешь, фельдфебель, я ломаю строй, фельдфебель, мы из разных эпох, фельдфебель…

Кажется, и мое время проходит. Конечно, я найду себе в Хергороде занятие и без Д., но бросать все, когда посвятил экспедиции десять лет… Впрочем, на этой странной земле можно ожидать любых сюрпризов, так что не будем спешить. Тем более что и дел еще немало.

…Рассказ Бориса.

Вчера приблизительно с 23.15 по 23.50 он провел следующие эксперименты:

1. Спустился в Крипту сам, дошел до алтаря. Впечатление то же, уверяет, что «подзарядила на месяц вперед.

Примечание: скоро в Херсонесе появится новая секта — криптофилов.

2. Спустил в Крипту на веревке девочку Ю. по ее просьбе. Далее произошло следующее — девочка Ю. испуга— 299 лась, закричала, пришлось ее экстренно извлекать на поверхность. По ее словам, она якобы почувствовала чье-то присутствие, в Крипте начало темнеть и т. д.

Примечание: садист! После этого девочка Ю. долго не могла успокоиться, легче ей стало, только когда они отошли за храм Владимира.

Вивисектор Борис делает выводы:

— Энергетика Крипты отрицательно влияет на женщин (Свете тоже было не по себе) и положительно на мужчин, что могло быть использовано жрецами при различных обрядах (пифии!).

— Наиболее ярко выраженная аномалия находится на северо-востоке Херсонеса (Главная улица — храм Владимира). За храмом Владимира «напряжение» резко па» дает. Северо-восточная часть полуострова — это и есть первоначальный Херсонес V—IV веков до н. э., значит, стены города строили с учетом энергетики местности. «Контур», проходя по стенам, каким-то образом защищал город от вторжения, а в Крипте (точнее, в языческом святилище на месте будущей Крипты) находился «пульт управления», элементом которого была статуя Девы. При крайней необходимости ее выносили за стены (случай, когда Дева помогла отбить скифов).