– Послушай Грощ, – разнеслось громкое эхо по всей пещере, и Арсен догадался, сколь она огромна. – Ты помнишь, как ловко мы поймали вчера этих людишек на дальнем лесном берегу? Вот была потеха!

Великан шумно выдохнул и расхохотался.

– Как они сучили своими маленькими ножками, – не хотели лезть мне в глотку. А я был так голоден, что съел даже не снимая с них шкурки. Ха, ха! Вот, глупая человечина.

– Да, – отозвался Грощ, – Они не знают даже, сколько нам надо поймать таких малявок, чтобы набить себе брюхо, да еще принести Оршану.

Пока великаны-людоеды разговаривали между собой, Арсен и Ксения достигли дальнего края пещеры, где увидели еще один темный проем, ведущий в новую пещеру. Там им довелось услышать дикий разговор еще трех людоедов. Но и этих чудищ они миновали незамеченными. Скоро Арсен, понял, что амулет сделал его невидимым в Туманном Городе. А, пройдя еще две таких же пещеры, путники почувствовали слабое дуновение свежего ветерка, – где-то рядом был выход на поверхность. Арсен позволил амулету вести себя и скоро они вышли из затхлого подземелья на каменистую поверхность.

Поднявшись на ближайший холм, Арсен вдохнул полной грудью, огляделся и увидел неяркое солнце, которое тонуло в Море Туманов. Сарацин понял, что они только что прошли под грядой прибрежных скал. Теперь их путь лежал к далекой горе Оршана.

А в ту пору на Руси творилось зло великое. Горел Солнцеград, словно пожар лесной. А ветер поднявшийся дул не переставая уже дни многие, не давая огню потухнуть. И ни одной тучи на небе не появилось с тех пор, как битва великая с воинством мавританским началась. Тушили защитники бесстрашные город свой и днем и ночью. Едва смогли княгиню Великую из терма горящего увести, как рухнул он. Погибло множество построек искусных, мастерами и зодчими великими деланных. И сгорел бы совсем Солнцеград, сердце земли русской, но спас его от смерти неминучей Никанор-богатырь, что явился из дали далекой. Пришел русичам на помощь, в огне гибнущим.

Велик ростом был Никанор-богатырь и телом мощен. Голова его могучая, облаченная в шелом золотой, в облаках высоких терялась. В одной длани держал он копье, коим звезды с небес цеплять можно, а в другой – щит крепкий, что мог от урагана любого целый город укрыть. Конь белый высоты немереной под ним ходуном ходил, а узду на том коне десятерым богатырям другой породы не поднять было. Прямо сквозь леса густые и поля обширные ступать мог конь богатырский, горы высокие, словно холмы незаметные промеж ног пускать, неся седока своего.

Увидал Никанор-богатырь, что над Солнцеградом змеи двенадцатиглавые летают, изрыгая огонь жаркий прямо на домы людские, и начал битву с ними смертную. Перво-наперво накрыл он щитом своим город русичей от огня, что изрыгали змеи из пастей своих, да от ветра бесконечного. Выхватил меч свой из ножен и завел свистополяску в небесах. Только и видно было, как сверкает меч богатырский меж облаков, сечет головы змеям то по одной, то по две, а то сразу всю дюжину. Посыпались головы окровавленные с пастями разинутыми прямо на поле брани перед городом. Залила все окрест кровь черная змеева. А как рухнет с небес на землю тело чудища, так сразу оборотится в человека обезглавленного, телом черного. Смекнул Никанор, что не с простыми змеями бьется, да только ему все равно было каких ворогов бить, лишь бы не бессмертных. Машет мечом Никанор-богатырь, – не уймется. Уже четверых змеев жизни лишил. А те все наседают. Вот несется один, крылья перепончатые по ветру распластав. Раскрыл пасти зубами полные, как дыхнет на богатыря жаром сильнейшим, – аж задымилась кольчуга на том. Разобиделся за это богатырь на змея, осерчал сильно. Размахнулся посильнее Никанор, да как рубанет мечом своим огромадным, так и отсек змею половину голов. Схватил меч двумя руками и снова рубанул – остатние гловы к земле посыпались. А тело его чешуйчатое пополам разрубил Никанор ударом богатырским. Так и умер пятый змей.

Обрадовались русичи подмоге сей. Взялись сызнова за топоры, да за ведра. Потушили скоро пожар сильнейший, многие дни полыхавший в Солнцеграде. Только дым поднимался теперь над пепелищем огромным. Почитай полвина города сгорела начисто.

На боле бранном, меж тем, битва жаркая продолжалась, хоть и наступила в ней передышка краткая, ибо кликнул Кабашон мавров, русичами по полю рассеянных, под знамена свои черные. Русичей же, кто в живых остался, сбирал под знамена княжеские брат младшой Вячеслава Андрей Мстиславич. Рядом с ним был Иван Громобой с мечом своим искусным. Велел Андрей Мстиславич отыскать брата своего старшего на поле широком, мертвыми воинами усеянным так, что и места пустого уж не было видно. Послал дюжину белозерцев своих. Воротились они не скоро, но с благой вестью. Отыскали ратники князя Вячеслава. Принесли его четверо воинов на носилках из копий сделанных. Ранен был в голову Вячелав, всю одёжу княжескую залил кровью своей и в беспамятстве находился, но дух не испустил. Билось еще его сердце храброе. Велел Андрей Мстиславич отступить отряду из дружины Волчьей, что осталась без князя своего на дальний берег реки Светлой, на три версты от Солнцеграда, и разбить там, у леса, шатер походный. В том шатре положить князя Великого с особым тщанием, призвать к нему знахаря, и встать вкруг шатра кольцом неприступным. На смерть стоять, но к шатру великокняжескому никого не пущать, акромя самого Мала. Верховодить же над волчьей стаей Андрей Мстиславич поставил Ивана по прозвищу Громобой, что в бою ратном отличился. Чтоб мечом своим искусным Иван за жизнь князя Великого постоял теперь.

Собрал Иван ратников из Волчьей стаи, что в живых остались еще, и насчитал их числом почти тысячу. Сила сильная и для врага грозная была еще. Окружили они в три ряда телами своими носилки, на коих Вячеслав раненый лежал в беспамятстве, и в путь тронулись со всех сторон врага примечая.

Андрей Мстиславич, меж тем, оглядел тех, кто еще меч и копье держать мог. Поредело войско русичей. Осталось от него после сечи жаркой на земле и в небе, где бился со змеями двенадцатиголовыми еще Никанор-богатырь, не более трети от числа начального. Вдвое рать белозерцев уменьшилась, почти всю Волчью стаю изрубили сарацины, из войска Викентия мудрого больше уцелело, а засадная дружина богатырей поредела аж до двух сотен, сами же они в камень оборотились после колдовства черного. Прикинул Андрей Мстиславич, что осталось у него под рукой тысяч сорок воинов, может чуть поболее. Донесли князю, правда, что пока сеча длилась пришли на подмогу к русичам из земель северных подкрепленья, числом общим почти десять тысяч ратников и топорников. И еще отряды из мужиков стекаются ручейками махонькими к городу. Велел Андрей Мстиславич из мужиков ополченье сбирать и в дружину, что прежде засадной была направлять. А топорников и ратников северных вести на поле бранное, скоро будет для них дело жаркое.

Мавров же на глаз виделось едва ли не вдвое больше, чем русичей, хоть и положили их пред Солнцеградом немало.

Как отошли ратники под началом Ивана от города на сколько было велено верст, сразу шатер раскинули великокняжеский, став вокруг него плотной стеной. У шатра самого встал сам Иван Громобой. Знахарь уже тут был и Вячеслава раненного попользовал. Смыл кровь запекшуюся с головы его, посыпал шрам глубокий снадобьями животворящими, боль жгучую руками вывел, прочел молитву и рядом сел к Богу взывая о даровании Вячеславу жизни долгой.