— Всем спокойной ночи. И дроу, и паукам… Всем!

Обби возмущенно зажестикулировал, но Бхинатар сурово зыркнул на распоясавшегося питомца, и тот понуро сполз с меня и залез на плечо своего хозяина.

— Да, малыш, можешь прийти ко мне потом, — я осторожно погладила паучка по лапке. — После того, как Рикиши уйдет к себе.

Вот клянусь, если бы Обби мог гордо отвернуться, он бы так и сделал! Но когда у тебя глаза по всей голове, отвернуться очень сложно. Но то, что он недоволен моим поведением, паук показал очень даже наглядно.

— В моем мире мужчины добиваются внимания женщин. В вашем — женщины просто выбирают себе мужчину. Когда твой хозяин добьется моего внимания, я буду выбирать по очереди, того, кого захочу.

Пока говорила, сама обалдевала от того, насколько нагло и вызывающе себя веду. Но мне хотелось, что бы все присутствующие поняли простую истину. Рикиши право на мою благосклонность заслужил, а все остальные — нет. И я не продажная девка какая–нибудь чтобы по первому взмаху лапы паука отдаваться почти незнакомому мужчине, пусть он мне хоть трижды муж будет! Так что придется добиваться.

Взаимовыгода — вещь хорошая, но титул Отца Дома Бхинатар уже получил, вот пусть и спит… с титулом! А за мной ухаживать надо! Рикиши вон, сколько трудился, соблазнял, страдал.

Я прямо даже чуть не прослезилась, пока накручивала себя воспоминаниями о том, какой у меня нетопырь замечательный, и сколько он изворачивался, чтобы оказаться в моей постели. Ну, прямо заслуженный герой, преодолевший все препятствия на пути, включая мои собственные комплексы.

Обби после моей речи о чем–то задумался, но морду кривить на меня перестал, и все кроме Рики наконец–то свалили из комнаты.

Решив, что времени и так потрачено больше, чем нужно, Рикиши подхватил меня на руки, мгновенно перенес на кровать, разделся и навис сверху… Сверля меня взглядом карих глаз. Никакой шоколадной мягкости в них сейчас не было.

— Леди, разговор о взаимовыгоде был очень познавательным.

— Эм… — промычала я, вспоминая, что я такого наговорила, и с чего вдруг Рикиши так разозлился.

— Я–то думал, что ваше отношение ко мне называется как–то иначе. А это всего лишь взаимовыгода?

Чуть не икнув от удивления, я испуганно прошептала:

— Но не заявлять же всем присутствующим…

— А почему нет? Они ваша семья, и можете мне поверить, ни один из них вас не предаст в ближайшее время, — Рики немного помолчал, разглядывая меня, как будто в первый раз увидел. — Или вы стесняетесь?

— С чего вдруг?! — возмутилась я, не понимая, что на моего нетопыря накатило. В академии он регулярных подтверждений моей любви не требовал, и чтобы я с высокой стены о своих чувствах всем сообщала — тоже. Наоборот, иногда напоминал ненавязчиво, что он не любовник, а собственность. А тут вдруг натуральная сцена… ревности?

— Ты же прекрасно знаешь, что я тебя люблю! — почти выкрикнула и только потом поняла, что сказала. Не мог он об этом знать, потому что я сама ни разу, ни вслух, ни про себя, не признавалась, что именно люблю. На влюбленность уже согласилась, а про любовь пока речи не было!

Довольная усмешка, промелькнувшая даже не на губах — в глазах, вызвала стойкое желание вцепиться ногтями в спину, укусить за плечо и, вообще, сделать больно физически за то, что он тут развлекается и признания вымогает, зараза! Но меня уже целовали — сильно, уверенно и осторожно. Губы… скулы… ключицы… грудь… И вот, он во мне… Как мало мне надо, чтобы возбудиться! Зато теперь можно смело и царапаться, и кусаться, и обхватить ногами, надавливая пятками на ягодицы.

— Быстрее! Еще быстрее! Глубже! Резче!..

Я не только сама стала дикой необузданной хищницей, но и хочу, чтобы со мной… во мне был хищник! Кусать, царапать, сжимать… И чувствовать чужую агрессию… Дикую, яростную и послушную мне и моим желаниям!

На последних минутах Рикиши не только вбивается в меня бедрами, не отводя взгляда от моего лица, и не только сминает мои губы своими, перекрывая мне дыхание. Нет, резко прервав поцелуй, он прокусывает мне пульсирующую на шее венку и жадно пьет… пока мы оба переживаем каждый свой оргазм и ловим отголоски чужого.

— Вы правильно делаете, что скрываете свое отношение ко мне, леди, — вкрадчивый шепот, обжигающее дыхание и влажное касание языка.

— Да неужели? — с ехидством поинтересовалась я, одновременно устраиваясь сверху на этом заслуженном герое–манипуляторе, раскрутившем меня на признание в любви, как девчонку.

— Они же наша семья!.. — я выделила голосом слово «наша», и Рикиши как–то странно улыбнулся, как будто ему приятно и больно одновременно.

Только сейчас я вдруг осознала, что его настоящая семья давно уже исчезла: кто–то погиб в войну, кого–то превратили в нетопырей.

— Рики, а твои родные, они…

— Я бы не хотел об этом говорить, леди… Просто не хотел бы. Не сегодня — точно. Вы совершенно правы, сейчас моя семья — вы и дроу. Они уважают обращенных ко тьме, и для них большая честь иметь в Доме такого, как я. Поэтому императрица не станет портить с вами отношения, — ей выгодно, чтобы вы были на ее стороне. А я потихоньку попытаюсь выяснить, зачем им так срочно понадобилась леди Алиса.

Благодарно и устало улыбнувшись, я свернулась в клубочек рядом с Рикиши, почувствовала, как меня обнимают, поплотнее прижимаясь к моей спине, и заснула. День сегодня, и правда, был очень тяжелый.

Зато следующая за ним вереница дней была скучная и тусклая, как местный свет, не отбрасывающий тени. Стойкое ощущение конца осени, когда все затянуто облаками и солнечные лучи почти не просачиваются сквозь них. Тоскливо, апатично–лениво и хочется залечь в спячку.

Нет, конечно, Бхинатар и Чхар старались развлекать меня по мере сил, вывозя на экскурсии и показывая местные достопримечательности. Надо только было дождаться, когда они с утра сходят в храм Ллос и успеть вернуться до полуночи. Потому что в это время мои дроу воздавали все необходимые почести вокруг алтаря Киарансали, который нам буквально на второй день проживания здесь, притащили и установили в большой зале.

Мы были на грибной ферме, где выращиваются обычные светящиеся грибы ростом с человека. Побывали на полях, освещаемых колониями улиток, и их зеленое сияние мне показалось более ярким, чем тусклая серость вне пещер. А вот рощи разумных грибных деревьев одновременно удивили меня и напугали. Разговоры с