Хелви), вопросительно уставилась на возвращающегося вслед за мной Бхинатара, проигнорировав меня и Рикиши. Брина Мэй, наоборот, с некоторым неудовольствием во взгляде уставилась на меня. Только Шинтафэй молча улыбнулась, по–моему, с легким ехидством, только я не поняла, к кому именно оно относилось. Остальные жрицы просто скромно помалкивали и правильно делали.

Судя по тому, что теперь уже все три женщины выжидающе уставились на меня, я решила поконкретнее пояснить свое поведение:

— Чхар является членом моей семьи, значит, я вправе присутствовать при вашем разговоре.

На самом деле, я не была в этом праве уверена, скорее даже, я в нем очень сомневалась, но по логике… вассал моего вассала не мой вассал, верно же?

— Что ж, такое право у тебя, и правда, есть, — хмыкнула императрица. — Но тогда тебе же придется выполнить мою волю и наказать мужчину из своей семьи за неповиновение своей Верховной матери и отказ исполнить волю богини–матери дроу.

Запахло жареным… Пока в переносном смысле этого слова, но затрясло меня по–настоящему. Только показывать этого было никак нельзя!

— А опротестовать наказание я могу? — в учебниках прецеденты описаны не были, но мало ли…

Шинтафэй продолжала едва заметно хитро улыбаться, Брина вновь хмыкнула и кивнула:

— Можешь, но если твои протесты покажутся мне неубедительными, я накажу не только Чхара, но и всю твою семью.

Зива гнусненько усмехнулась и с вызовом посмотрела на меня. Я демонстративно отвернулась.

— Чхар Ясс Зине, твое поведение едва не разрушило мои планы, но, благодаря покровительству Ллос, вместо проблем принесло выгоду. Произошло это не благодаря твоему уму или хитрости, твоей заслуги в случившемся нет никакой. Однако богиня до сих пор не покарала тебя. Мало того, я не вижу на тебе отпечатка гнева Ллос, — произнося это, женщина внимательно смотрела на руку Чхара, туда, куда его царапнула молодая жрица. Действительно, никаких следов не осталось. — Значит, богиня простила тебя или желает наказать как–то иначе. Я не могу понять, является ли случившееся знаком милости или, наоборот, немилости Ллос. Поэтому накажу тебя только за вину перед Домом… — Женщина выдержала паузу и закончила, как будто хлыстом ударила: — Двести плетей!

Я тихо ойкнула, но Бхинатар ухватил меня за руку и слегка сдавил мои пальцы своими. Заметив, что я на него смотрю, он плотно сжал губы, недвусмысленно намекая, что мне следует молчать в тряпочку.

Ну, в целом, я была с ним согласна, — двести ударов плетью для быстро регенерирующего дроу не самое жестокое наказание, но и к легким я бы его не отнесла.

По взмаху руки императрицы, Чхар разделся и лег животом на пол. Его тело тут же поднялось в воздух, причем я даже не поняла, кто из жриц это проделал. Было четкое ощущение, что парень лежит на невидимой скамейке, и мое сердце болезненно сжалось от не самых приятных воспоминаний. Да и ожидаемое продолжение было не самым радостным.

Помахивая семихвосткой, которая, как оказалось, всегда пряталась у нее под плащом, к Чхару подошла Зива. Взмах, свист на несколько обертонов, удар… секундная пауза… и семь тугих узелков опускаются на спину и ягодицы… капельки красной крови на черной коже… Тело в воздухе вздрогнуло. Я вздрогнула. Зива вновь замахнулась…

На десятом ударе я попыталась отвернуться и уткнуться в плечо Бхинатара, но наткнулась на внимательно изучающий меня взгляд Брины. Дальше я с каменным лицом и, сжав пальцы в кулаки, стояла и смотрела.

Замах. Многоголосый свист. Удар хвостов. Задержка. Удар узелков. Новая кровь… Везде кровь. Замах. Свист… Каждый хвост поет на одной, своей ноте.

Мои ногти впиваются в кожу, но на лице застыло спокойное, отстраненное выражение. Я просто чувствую, как задеревенела. Вся. И только красные капли на черном… И многоголосье, от которого хочется заткнуть уши…

"До" — и первый коснулся кожи… "Ре" и второй обжег поясницу… «Ми»…

Зива отошла в сторону, уступив место следующей жрице. И все началось по новой… Нет, продолжилось. Для меня, Чхара, Бхинатара, стоявшего рядом… Для молчащего и неулыбающегося Рикиши…

Мелькают перед глазами хвосты плети, поют свою странную песню на разные голоса… И жалят… Без жалости… Не видно уже черного. Спина и ягодицы Чхара переливаются всеми оттенками красного.

Следующая жрица…

По закаменевшей щеке медленно стекает слеза. Чхар молчит. Даже не стонет. Он в сознании, потому что тело вздрагивает от ударов. Но терпит. А я плачу… Стою и плачу. За него.

Сжав зубы, под насмешливым взглядом Брины заставляю себя успокоиться.

Следующая жрица…

Кровавое месиво уже даже не вздрагивает. Или это не заметно…

Вдруг тело резко начало падать вниз, но не успело стукнуться, — Бхинатар подхватил его магией и плавно слеветировал на пол. Затем вопросительно посмотрел на мать, но та сделала вид, что ничего не замечает. Тогда я, стараясь, чтобы голос не сильно дрожал от непролитых слез, спросила:

— Верховная мать, наказание члена моей семьи закончено. Могу я забрать его в наши комнаты?

Брина небрежно кивнула и тело Чхара снова поднялось в воздух. Первым шел Бхинатар, затем я, замыкал шествие Рикиши. Проходя мимо, он подхватил лежащую на полу одежду Чхара. Обби, сидя на плече Бхинатара, энергично перебирал своими недолапками и возмущенно поглядывал в сторону императрицы всеми своими восемью глазками.

Вот такой вот печальной процессией мы и пошли по коридорам, освещаемым магическими шарами, висящими под потолком. Точно такие же, только побольше размером и развешанные кучками, наподобие хрустальных огромных люстр в моем мире, светили в зале. Вопреки моим ожиданиям, нас не окружала полная тьма, а было вполне светло, тепло… но совершенно неуютно.

Наши комнаты находились где–то на отшибе, но меня это устраивало, — меньше любопытных глаз, больше сохраненных секретов. Например, никто не узнает, что мы не собираемся ожидать, пока спина Чхара пройдет все стадии регенерации. Да, завтра к вечеру он станет как новенький, но мне будет спокойнее, если он выздоровеет прямо сейчас.

На мое пожелание Рикиши коротко кивнул:

— Да, леди…

Теперь я могу отвернуться и не смотреть, как мой мужчина, устроившись на коленях возле висящего в воздухе Чхара, склоняется над ним… Да, слюна вампира и здесь обладает заживляющим свойством, и это здорово. И то, что Рики без возражений согласился помочь — отлично, потому что я не уверена, что смогла бы на него надавить.

Старательно игнорируя происходящее за моей спиной, я изучала комнату, в которую мы все завалились. Она самая дальняя в наших апартаментах, и у нее больше всего окон, так как внешних стен целых три — слева, справа и