к ситуации инферно, в просторечии описываемой словами «ад кромешный на Земле», ибо сторонниками такого развития являлись сильные политические группировки, а противостоящие им силы оказались парализованы или вовсе уничтожены. Уж можете мне поверить, ибо родом я как раз оттуда. И тогда Творец всего сущего, решив, что такой вариант развития сотворенных им миров Его не устраивает, создал несколько искусственных боковых миров-ответвлений с пониженным содержанием в них неизбежного зла. Но это далеко не самые любопытные явления по этой части; некоторые миры не имеют к нам с вами почти никакого отношения. Вроде бы живут там такие же люди, но их история была совсем не похожа на нашу, а потому для нас тамошние обитатели почти как какие-нибудь уэллсовские марсиане. На самом деле разных миров так же много, как и песчинок на морском берегу, и в будущем разных миров гораздо больше, чем в прошлом, ибо чем дольше длится история, тем больше возможностей для ветвления…

Немного помолчав, я добавил:

– Очевидно, что миры, остающиеся без прямого внимания Творца Всего Сущего, деградируют и дичают точно так же, как и сад, оставшийся без внимания садовника. Именно Он является во всех сущих мирах источником созидающего импульса, без его участия под влиянием неумолимого времени один раз сотворенное может только ветшать и обращаться в прах. С человечеством, должно быть, происходит то же самое: со временем среди людей становится меньше Творцов и Воинов, зато увеличивается количество Потребителей, умеющих только переводить готовый продукт на дерьмо. Но вот шиш им! Сейчас перед нами стоит задача победить двадцатый германский корпус генерала Шольца, положив первый кирпич в фундамент Алтаря Победы. Мы русские, наше дело правое, с нами Бог, а потому мы победим!

По мере того, как я говорил, господа офицеры слушали меня все более и более внимательно, будто я был гуру, излагающим им священные откровения. А когда нестерпимо сияющий меч Бога Войны оказался выдернут из ножен и вздет над толпой, та, под громыхание раскатов с ясного неба, разразилась яростными победными криками. Нет у нас другого пути, кроме победы!

С высоты птичьего полета было прекрасно видно, как батальонные группы дивизии генерала Неверовского при поддержке артиллерии и танков наступают от деревушки Раушкен в направлении деревни Берглинг, прикрывающей дефиле между двумя небольшими озерами. Именно через нее проходит основной рубеж полевой обороны семидесятой ландверной[23] бригады, перекрывающий железную и шоссейную дороги Сольдау-Уздау-Гильгенбург. По несчастной деревне беглым огнем бьют мои тяжелые гаубицы из трофейного японского комплекта, она вся затянута пылью и дымом от горящих строений. Там гибнут не только солдаты в мундирах цвета мышиной шкурки, но и гражданские… но по-другому никак: в этой деревне основной узел обороны и командный пункт противника. Вот возьмем рубеж – тогда будем оказывать помощь раненым и хоронить погибших, а пока фрау и киндерам лучше мирно посидеть в глубоких подвалах своих домов.

Солдаты, одетые в мундиры цвета хаки, под непрерывный грохот батарей трусцой движутся вперед, укрываясь за массивными тушами танков, выстроенных в шахматном порядке. С вражеских позиций по ним фланкирующим огнем, четко, как по уставу, бьют пулеметы, но их очереди бессильно рикошетят от танковой брони, лишь иногда находя щели в боевом построении. Впрочем, время от времени то один, то другой танк с ходу делает выстрел – и тогда на линии немецких траншей на одно пулеметное гнездо становится меньше. Впрочем, от танков не отстают батальонные орудия поддержки пехоты, которые расчеты катят позади строя пехоты. Обзор у командиров батарей гораздо лучше, чем у наводчиков танков, а потому разражаются выстрелами они гораздо чаще – все, что мешает продвижению пехоты, должно быть уничтожено. Достается от батальонной артиллерии и злосчастной деревне, потому что, с военной точки зрения, ее каменные дома сами по себе являются оборонительными сооружениями. Из заложенных мешками с землей оконных проемов германские солдаты стреляют в наступающих русских, и в ответ тоже прилетают не булочки с повидлом.

При этом германские полевые батареи, по старинке выкаченные на прямую наводку, подверглись уничтожающим артиллерийским и воздушным ударам, и сейчас подавлены и почти не беспокоят наступающих ненужной суетой. Там все мертво, воронка на воронке, орудия разбиты, зарядные ящики беспощадно разломаны, повсюду разбросаны окровавленные тела солдат и офицеров, и только сорвавшиеся с привязи ржущие кони бегают кругами, не понимая, что произошло. Сначала по этим позициям щедро прошлась русская «коса смерти»[24], а потом туда же триалинитовыми фугасами ударили мои гаубичные батареи, превращая все вокруг в лунный пейзаж. Сначала жаба, которая душит все подряд, требовала работать по германской артиллерии так, чтобы пушки потом можно было обратить в трофеи. Но потом подумалось, что трофеев я еще наберу, но лишний риск ранения или смерти моих солдат и офицеров для меня неприемлем, а потому в итоге я принял решение, что вражескую артиллерию необходимо разнести в труху, чтобы ее просто не было.

А позади гвардейцев Неверовского, в самой деревне Раушкен, с прикладом у ноги ожидают свернутые в походные колонны полки девятнадцатого корпуса местной русской императорской армии. Как только враг будет опрокинут, они войдут в прорыв и стремительно продвинутся к городишку Гильгенбург, овладение которым будет считаться итогом сегодняшнего дня. На следующий день боевой порядок поменяется: части девятнадцатого корпуса встанут на острие атаки, а дивизия Неверовского займет позиции во втором эшелоне. И только ее гаубичная артиллерия бригадного и дивизионного звена будет работать по заявкам штаба корпуса или исходя из моей оценки ситуации на поле боя. А то местные генералы обстановкой владеют только на расстоянии прямой видимости, и то посредственно, а моей энергооболочке на поле боя ведомо всё, и даже немного больше.

И вот настал момент, когда германские ландверовцы, устрашенные перспективой рукопашной схватки с численно и качественно превосходящим противником, начали сначала по одному, а потом и массово, вылезать из своих траншей и стремительно отступать к запасному рубежу обороны у Гильгенбурга. Противник, численностью до двух рот, покинул и дефиле у деревни Гжибен, расположенной в двух километрах западнее направления главного удара. По этим позициям, дабы пресечь пулеметный и артиллерийский обстрел атакующих частей с фланга, тоже хорошенько прошлась моя артиллерия, превратив окопы в осыпавшиеся ямы, а деревню в горящие руины.

Вся семидесятая бригада составлена из уроженцев местной округи, а дома, как известно, и стены помогают, и они же, если надо, спрячут. Но игра в кошки-мышки в