могилу, если бы только смог, но все вышло наружу и отпираться нет никакого смысла. Она либо примет меня таким, какой я есть, либо ей придётся терпеть мое присутствие рядом, потому что я никуда не денусь. Карина поселилась в моем сердце, она во мне полностью, а значит, мы вместе до последнего вздоха. Это раньше я был одиночкой, но теперь нас двое.

– Вы с ней спали? – все же спрашивает шепотом, который звучит, как звон колоколов. – И когда это было в последний раз?

Это звучит отвратительно из ее уст, так мерзко, что живот скручивает спазмом тошноты. Она не должна была узнать, никто не должен. Чеерт!

– Ты все правильно поняла. Мы с ней спали.

Как только я признаюсь в этой мерзости, весь мой мир рушится вдребезги. Я обещал себе, что не будет того человека, кому я это расскажу, но не выполнил данное общение.

– О, Боже… Я не верю…

Карина всхлипывает, но, что самое для меня непонятное, это то, что в ее взгляде я вижу огромное сожаление и жалость. Но меня нельзя жалеть, я не дворовая псина, чтобы она из-за меня плакала, накручивала в своей голове, какой я несчастный.

Когда она отводит потерянные и полные слез глаза, меня начинает заново накрывать негативными эмоциями, которые я не могу ничем заглушать, просто не в силах справиться.

Я не бедная овечка и она должна это понимать.

– Смотри на меня, – резко хватаю ее за подбородок, достаточно сильно его сжимая. На моих губах появляется неконтролируемый оскал, а в словах содержится один лишь яд. – Скажи, дорогая, ты чувствуешь отвращение? Я трахал свою приёмную мать, не раз и не два, а сотню раз. И я кончал. Как же я кончал… Каждый сука раз с диким ревом. И мне даже нравилось.

Все это чистая правда. Но после того, что я делал, ещё долго приходил в себя, да что там, я до сих пор не могу отмыться, иногда смотрел на себя в зеркало, я всей душой себя ненавидел.

Трахал ещё много кого после Марьяны, но никогда не получал душевной радости, пока в мою жизнь не влетела эта девчонка и не показала, что такое любовь. Секс с ней – это лучшее, что со мной происходило, именно поэтому так и давил на неё все это время, именно поэтому принял быстрое решение, чтобы мы съехались. Потому что только после секса с ней я, наконец, стал чувствовать себе гораздо лучше, перестал ощущать омерзение.

Карина – мое лекарство, мое спасение.

Да, поступаю эгоистично, пользуясь ее душой и телом, но а кто бы поступил по-другому? Я готов ей отдавать всего себя взамен, готов быть рядом, радовать, быть опорой и хранить верность как физически, так и мысленно.

– Макар… Остановись…

Карина пытается закрыть уши, чтобы не слышать такие отвратительные подробности, но я еще не закончил. Она обязана знать все.

– Знаешь, в какой позе я часто ее брал? – ядовито ухмыляюсь и, резко взяв ее за талию, разворачиваю к себе спиной. – Сзади, чтобы не видеть на ее лице удовольствие.

Член даже в такой ситуации стоит, как каменный. Зарываюсь носом в ее шёлковые, темно-каштановые волосы и кайфую от нереально приятного аромата.

Но мне этого чертовски мало. Я хочу заняться ей прямо сейчас, несмотря на то, что она обо мне узнала. Это желание настолько низкое и неправильное, что я прикусываю губы, пока не ощущаю во рту стальной привкус.

Опускаю руки с ее талии на задницу, поднимая вверх ее платье. На ней белые трусики, которые напоминают мне насколько она невинна и чиста для меня.

Я ее запачкаю. Она позволила мне быть в ней, а значит, я могу теперь ее брать когда и где захочу.

Мой маленький ангелочек.

Опускаю тонкую ткань по ее дрожащим ногам, поспешно расстёгивая ширинку на штанах, достаю ноющий от сладкой боли член, раздвигаю ее стройные ноги в стороны.

– Макар, нет! – кричит она и дергается. – Нет, я сказала, не так!

Я настолько опьянен похотью, что не сразу осознаю, что Карина плачет, но, просовывая руку между ее ног, я все же обнаруживаю там влагу.

Ревет и течёт? Интересно.

Но все равно не хочу ей причинять боль: ни физическую, ни моральную. Как бы сильно я не желал ее, но я все же не такая скотина.

Я себе этого никогда не прощу, я не могу взять силой единственную девушку, которую люблю.

– Да, ангелочек, – сбавляю свой пыл, хотя в голове продолжает стучать. Разворачиваю ее обратно к себе, видя красные глазки. Что я натворил… – Твоё лицо я хочу видеть. Люблю твоё лицо, твоё тело, тебя люблю, – начинаю несдержанно целовать ее щеки, мокрые глаза и губы, понимая, что, если она прямо сейчас мне не зарядит пощечину, то я ни на миллиметр не сдвинусь. – А ты меня… Скажи, ты меня любишь? После того, что узнала?

Глава 60

Молчит, зараза. Не хочет отвечать на такой сложный вопрос. Может, потому что ещё не разобралась в своих чувствах, а может, просто теперь не хочет меня видеть и ей не приятны мои касания. Однако, даже это меня это не останавливает. Я хватаю Карину за задницу и сажаю на подоконник, раздвигая ноги широко в стороны, пододвигаюсь ближе, так, чтобы мой член оказался прямо около ее входа.

В ушах звенит, я не могу оторвать взгляда от места нашего скорого соития, беру член в руку и надавливаю бёдрами, чтобы хоть на пару сантиметров оказаться внутри своей девочки.

Карина хватает меня за плечи, и я думаю, что собирается оттолкнуть, но нет, она только ближе притягивает. Находит мои губы и целует сама, а я не могу ей ответить, принимаю ее ласку, наслаждаясь, что в такой момент она понимает, что мне требуется.

Идеальная. Моя, никому не отдам. Никогда не думал, что могу быть таким жадным, но с ней я раскрываюсь с совершенно разных сторон. Она запросто снимает все мои маски, которые я носил годами.

– Сколько лет тебе было? – шепчет она мне в губы.

– Что?

Прекрасно ее услышал, но ответить ей не могу, не в такой момент. Думать об этом не хочу, когда у нас вот-вот должна произойти близость.

– Сколько лет тебе было, когда эта тварь тебя изнасиловала?

Ее слова, как пощечина. Машу головой, не веря в то, что она это произнесла. Разве я не дал ей понять, что многое было по обоюдному согласию? Я не